Сборник статей и интервью 1995-2000гг.

И в самом деле, еще до начала конфронтации умеренные элиты Палестины и Чечни теряли контроль над происходящим. Здесь тоже удивительное сходство. Сегодня и чеченские боевики, и восставшие палестинцы провозглашают своим общим знаменем ислам. Но и в Палестине, и в Чечне далеко не все население является исламским. Восточный Иерусалим, из-за которого нынешней осенью разгорелись страсти, населен также и христианами, не говоря уже о значительной части мусульман, жизнь которых весьма далека от норм шариата. Оставаясь меньшинством, христиане и нерелигиозная часть мусульман составляли значительную часть элиты - буржуазии, бюрократии, интеллигенции. То же относится и к наиболее русифицированной части чеченской элиты. Масхадов и Арафат представляли прежде всего именно эти группы населения. Но они не только не смогли обеспечить лучшую жизнь для большинства, но и поставили под вопрос будущее близких к ним элит. Чем более развивается конфликт, тем в большей степени умеренные становятся заложниками радикалов.

Правда, на первых порах обострение конфликта до известной степени даже укрепило положение умеренных. Ведь они тоже могут встать в строй, более того, даже возглавить борьбу. Их прежний опыт и несколько пошатнувшийся авторитет оказывается востребован. В условиях большой драки Арафату могут простить развал экономики и коррупцию, а Масхадову - его неспособность остановить разгул бандитизма в свободной Ичкерии. Но что дальше?

Толпу легко завести, но куда труднее остановить. Тем более что обеими сторонами уже провозглашены лозунги «войны до победного конца». На самом деле все понимают, что единственным выходом является компромисс, что чеченцы и русские, евреи и палестинцы никуда друг от друга не денутся. Но как это объяснить толпе, разгоряченной националистическими лозунгами? А ведь толпа - не только на улицах. Толпа может сидеть у телевизоров и пить чай, мирно опускать бюллетени в урны…

Политики уже сами не в восторге от развернувшейся конфронтации. Путин намекает на контакты с Масхадовым, а Барак прямо едет встречаться с Арафатом в Египет. Партнеры, которые «ни за что не отвечают», вдруг оказываются чрезвычайно ценными. Но ни Масхадов, ни Арафат уже не смогут остановить насилие без того, чтобы показать своему народу, что кровь проливалась не зря. А это значит, что придется как-то ущемить израильский и российский «великодержавный патриотизм». Иного пути нет.

В итоге и Израиль, и Россия, скорее всего, получат соглашения, которые будут намного хуже того, чего можно было бы достичь, согласись они с самого начала пойти на уступки. Но все это произойдет лишь после длительного и совершенно бессмысленного кровопролития. И только после того, как усталость от войны вновь станет сильнее, чем разочарование от бездарного мира.

КАК ВЫЙТИ ИЗ СТРОЯ

Дискуссия о профессиональной армии есть форма уклонения от нее

Когда во время предвыборной кампании 1996 года Ельцин торжественно пообещал, что в 2000 году в России будет «профессиональная армия», я понял: альтернативной службе - конец. Разумеется, никакой «профессиональной армии» - по крайней мере в понимании столичной либеральной интеллигенции - в России не было и не будет. И дело здесь вовсе не в сопротивлении генералов, а в объективных причинах. Можно сколько угодно считать деньги, но все это не имеет смысла, пока нет соответствующих структур. В нынешней Российской армии все структуры организованы именно исходя из принципа воинского призыва (включая и реальную практику контрактной службы, которая есть не что иное, как дополнение к призыву).

Создание новой военной структуры - задача совершенно грандиозная и прежде всего политическая. В истории России такое происходило дважды.

В первый раз - когда Петр Великий заменил стрельцов, иностранных наемников и всевозможные земские ополчения регулярной армией, созданной из крестьян-рекрутов на основе его знаменитых «потешных полков».

Второй раз - когда Лев Троцкий создал Рабоче-крестьянскую Красную Армию (название говорит само за себя). И в том и в другом случае в стране происходила революция.

Главная проблема Петра Великого или Льва Троцкого была не в недостатке денег. По правде сказать, у первого с деньгами было плохо, а другой на первых порах вообще порывался их отменить. Но у них были четкие цели и понимание того, что и зачем делается. Сегодня такого понимания нет не только у правительства и военного начальства, но зачастую и у их либеральных критиков. Что касается левых, то с этой стороны вообще до сих пор не поступало ни одного проекта военной реформы.