Сборник статей и интервью 2007г.

Крах экономики и полная дезорганизация денежной системы (о чем ни разу в фильме не упомянуто) парализовали товарообмен между городом и деревней. Городское производство просто не могло ничего предложить селу в обмен на продовольствие. Физическое выживание городов зависело от способности власти конфисковать хлеб в деревнях. Любая власть, занимавшая города, вынуждена была делать это. Именно поэтому на Украине, с ее относительно богатым селом и развитым сельским хозяйством, ни одна власть не могла прочно удерживаться, вот почему столкновение политических сил превратилось в кровавый хаос, когда любая администрация стремительно теряла популярность и рушилась под напором атак со всех сторон. Вот почему сам Махно, искренне пытавшийся защищать интересы селян, не мог удержать крупные города, даже если занимал их. Вот почему большевики, как самая радикальная из сил, отстаивавшая интересы основной массы городских рабочих, видели в Махно и его движении проблему даже тогда, когда сражались с ним плечом к плечу: без реквизиций города умрут, а реквизиции означают «грабеж деревни» и вооруженное противостояние с ее жителями.

Махно и его движение метались между неизбежным конфликтом с большевиками и столь же неизбежным сотрудничеством - ведь в масштабах России единственной альтернативой победе «красных» было торжество «белых». А с «белыми» крестьянское движени примириться не могло ни при каких обстоятельствах. Большевики отбирали продовольствие, но землю крестьянам оставляли. А вместе с ней - надежду на будущее. «Белые» воевали, чтобы вернуть старый режим. И даже когда в 1920 году барон Врангель обещал Махно признать земельный передел, ему никто не верил. Ведь с точки зрения деревни, в этом земельном переделе был главный смысл и итог революции.

Это прекрасно понимали и большевики. А потому знали, что, несмотря на все реквизиции, несмотря на все жестокости и глупости, которые совершала революционная власть, мужик от нее никуда не денется.

Однако это теория. Для миллионов людей она оборачивалась ужасом и восторгом борьбы, сомнениями, страхом и гордостью за свое дело, перемешанной с сомнениями, стыдом. Герои фильма не похожи на живых людей. Они напоминают плоские картонные фигурки, лишенные не только чувств, но и собственной воли. А массы существуют только для того, чтобы появляться на заднем плане, хором выкрикивая осуждение или одобрение бессвязным и невнятным речам главных героев: ведь для того, чтобы произнести убедительную речь, надо понимать и чувствовать то, о чем идет речь.

Историю гражданской войны мы знаем. Город, как всегда, победил. Большевики восторжествовали. Махновское движение рухнуло. Фильм закончился.

Если у вас есть проблемы с курсом истории, то из фильма вы узнаете, кто победил, но так и не сможете понять, почему. А главное, у вас не останется чувства трагедии.

Это история для молодых людей, которым предстоит сдавать Единый государственный экзамен. Вопросы заменяются тестами, обсуждение проблем - перечислением имен и дат. Все факты на месте, даты не перепутаны, что вам еще нужно?

Взявшись за историю Махно, Первый канал, по всей видимости, реагирует на определенные сдвиги в массовом сознании. Людям интересна история, они хотят понять, зачем и почему произошла революция.

Увы, за ответами на эти вопросы обращаться надо не к официальному российскому телевидению.

Опубликовано на сайте «информационно-аналитического портала “Евразийский Дом”

НЕПРИЯТНЫЕ ОТКРЫТИЯ СРЕДНЕГО КЛАССА

В конце 1970-х в советском прокате появился странный фильм под названием «Новые испанцы». Начинался он с того, что застойная испанская фирма с ленивыми сотрудниками покупается транснациональной компанией.

Жизнь коллектива мгновенно меняется. Работа становится великолепно организованной, заработки растут, мужчины делаются подтянутыми, женщины начинают следить за собой и оказываются настоящими красавицами. Они покупают дорогие машины, строят себе новые квартиры с выбеленными стенами и изящной, функциональной мебелью. А затем все герои один за другим умирают от сердечных приступов, инсультов и прободения язвы.

Смысл происходящего оставался совершенно недоступен советскому зрителю, если не считать начальных сцен, в которых две трети публики узнавали собственную, родную контору (с той только разницей, что вместо экзотического кофе-эспрессо там пили чай с печеньем).

Пожалуй, сегодня российский зритель мог бы лучше оценить подобную картину. Растущий средний класс на собственном опыте обнаруживает и положительные, и отрицательные стороны нового образа жизни, пришедшего к нам вместе с капитализмом. Как и у героев испанской киноленты, восхищение новыми возможностями постепенно сменяется разочарованием и раздражением.