Сборник статей и интервью 2009г (v1.26)

Следствие предъявило обвинение майору Евсюкову. Бывшему начальнику московского ОВД «Царицыно», расстрелявшему в апреле 2009 года посетителей супермаркета «Остров», инкриминируется убийство двух человек и покушение на убийство еще 21 человека. В окончательной редакции обвинения дополнительный акцент сделан на том, что среди последних оказались милиционеры, пытавшиеся задержать убийцу. Майор отстреливался от них при задержании. Этот эпизод трактуется обвинением, как «посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа» (Статья 317 УК РФ).

Между тем общественное мнение явно видит в деле майора не изолированный и исключительный случай, а крайний и доведенный до трагического абсурда пример явления, которое уже получило среди жителей России название «ментовский беспредел». Почти ежедневно новости сообщают об избиении задержанных в милицейских участках, а иногда и убийствах, о вымогательствах и взятках, ставших настолько повседневной практикой, что на них обращают внимание лишь тогда, когда речь заходит о каких-то чрезвычайно больших суммах.

В такой ситуации майор Евсюков явно должен стать искупительной жертвой, которую министерство внутренних дел и вся правоохранительная система готовы принести обществу, дабы успокоить население и на какое-то время «закрыть вопрос». Судебная экспертиза признала Дениса Евсюкова вменяемым, и теперь ему грозит пожизненный срок. Однако вряд ли общественное мнение с пониманием отнесется к формулировкам следствия, которое в качестве тяжелейшего преступления майора видит не убийство гражданских лиц, а перестрелку с коллегами, в которой, кстати, никто не пострадал.

С точки зрения принятых в современном мире социальных критериев, Министерство внутренних дел и подведомственные ему милицейские подразделения относятся к той же сфере, что и здравоохранение или образование. Западные исследователи даже учитывают количество полицейских на душу населения в качестве одного из показателей «качества жизни». Это фактор безопасности и стабильности. Однако российская жизненная практика, как, впрочем, и практика многих других стран, учит совершенно другому. Присутствие милиции зачастую воспринимается законопослушными гражданами как потенциальная угроза, вызывает скорее дискомфорт, чем чувство надежности. В этом плане Россия скорее похожа на страну «третьего мира», чем на Западную Европу.

Вообще-то различные эксцессы имеют место и на Западе, не случайно же в Париже несколько лет назад взбунтовались иммигрантские кварталы, возмущенные гибелью арабского подростка, ставшего жертвой полиции. Но то, что в Западной Европе периодически повторяется как возмутительный эксцесс, вызывающий бурю народного гнева, в провинциальной России давно уже стало нормой и не вызывает даже удивления.

С другой стороны, эффективность правоохранительных органов и их способность выполнять свою прямую работу в очень большой степени связана с тем, насколько им доверяет и насколько с ними сотрудничает законопослушное население. Поскольку доверие к милиции находится на крайне низком уровне, то и готовность граждан с ней сотрудничать, мягко говоря, не высока. Это в свою очередь снижает эффективность милиции, что ещё более подрывает к ней общественное доверие. Порочный круг.

Власти реагируют на кризис доверия, организуя съемки и показ многочисленных фильмов и телесериалов про «хороших ментов». Этот поток пропагандистского материала должен обеспечить перелом в массовом сознании, но ничего подобного не случается. Некоторые фильмы получаются неплохо. Но кино отдельно, жизнь отдельно.

Разумеется, далеко не все сотрудники милиции являются вымогателями и садистами, среди них есть множество порядочных людей, честно выполняющих свою работу. Более того, мелкий вымогатель может неожиданно геройски броситься в огонь, спасая ребенка или прикрыть собой гражданских лиц при перестрелке с бандитами. Иными словами, милиция свою работу всё же делает. Но имеющиеся в реальной жизни «положительные примеры» настолько перемешаны с массой общеизвестных скандальных фактов, что люди в форме вызывают у прохожих скорее страх, чем чувство безопасности. И если этот страх порой оказывается в том или ином конкретном случае необоснованным, это не делает его менее понятным.