Сборник статей и интервью 2009г (v1.6)

Третьим самообманом неолиберализма стала «постиндустриальная экономика» - своеобразный «капиталистический коммунизм». Смещение большей части ВВП в сферу услуг и «беловоротничковая революция» справедливо могут считаться факторами, не позволяющими говорить о том, что неолиберализм может быть преодолен революционным путем старого образца. Социальные изменения в постиндустриальную эпоху сказываются и на протестном запале потенциально недовольных: рабочее и профсоюзное движение в странах Запада играли роль в индустриальную эру, а ныне средством производства все более становится компьютер, денежные потоки приобрели виртуальный характер (благодаря тому же Интернету), и поэтому говорить о банальной схожести ситуации с кризисами капитализма индустриальной эпохи невозможно. Однако постиндустриальная экономика стала реальностью лишь внутри стран «золотого миллиарда», и то неравномерно. Остальной мир не познал прелестей этого явления. Справедливости ради нужно признать, что это случилось не только по причине расчетливого бизнес-эгоизма Запада, а и по «местным» мотивам - в первую очередь, принципиально иного менталитета, а также повсеместной коррупции правящих кругов, для которых такая модель является угрозой их сытому существованию - ведь чем ниже уровень благосостояния в обществе, тем наглее власть имущие отгораживаются от остального народа. Потому экономика услуг справедливо воспринимается в остальном мире как следствие «паразитизма» Запада. «Постиндустриальная» экономика не воспринимается не-западным миром как цель, ради которой нужно подвергать себя эксплуатации по старым моделям капитализма, обернутых в красивые упаковки с надписями «глобализация», «информатизация» и «гуманизация». В странах же, находящихся - благодаря «золотому миллиарду» - на предыдущей стадии экономического развития - в эре индустриального капитализма - традиционные мотивы социального протеста все еще могут описаны по Марксу, а значит, остается мощная база социального протеста.

Четверым, самым главным самообманом неолиберализма стало невнимание к традиционной геополитике и изначальная недооценка ресурсного фактора. Ресурсы, от которых так зависим авангард мировой экономики, находятся, в большинстве своем, в странах, к «золотому миллиарду» не относящимся. Эта печальная реальность стала очевидной еще во время нефтяного эмбарго начала 1970-х, но в первом десятилетии ХХІ века ресурсная зависимость нелиберального мира стала его ахиллесовой пятой. Россия с ее энергетической гегемонией и соответствующим «залихватским» поведением, вечно нестабильный Ближний Восток, и наконец, иракская кампания, которая во многом ускорила кризис в главном «отсеке» мировой экономики - в США - все это стало следствием недооценки традиционных вызовов «старого образца» и переоценки собственных возможностей. Универсальность неолиберализма очевидно оказалась отчасти неприемлемой, а отчасти непригодной, для остального мира. Породив и укрепив новые центры экономической мощи, Запад посчитал, что сможет контролировать их и политически. Для этого требовалось лишь показательно убрать с мировой арены «отбившихся от рук» одиозных диктаторов, контролирующих некоторые нефтеносные территории (Хуссейн) или просто принципиально «внесистемных» игроков (Милошевич), раздражающих мировое правительство и его наемный менеджмент самим фактом своего существования. Отсюда - иракская война, ведущаяся в якобы насквозь глобализированном и «новом» мире традиционными силовыми методами классического военного конфликта, отсюда - прямой (Украина) и косвенный (Россия) подкуп правящей элиты СНГ и т.д.

Между тем, незападный мир и его правители действовали и действуют в своих интересах, и взамен Хуссейну и Милошевичу появились Чавесы и Ахмадинеджады. «Золотой миллиард» упустил контроль над мировым недовольством или, что еще вероятнее, не захотел придать ему значения. Кинувшись в «последний и решительный» бой за обладание монопольным контролем над столь необходимыми ему ресурсами, Запад надорвался - слишком большим было поле для борьбы. Тотальной победы быть не могло, тем более что цикл нормального функционирования неолиберальной экономики уже подходил к концу, и любое событие такого рода неизбежно стало бы катализатором грядущего кризиса. Иракская война ввергла США в неслыханный бюджетный дефицит, и ставший внешним детонатором американского кризиса.

После «возгорания в главном отсеке» неизбежно пострадали и иные страны - в первую очередь те, в которых, подобно России, элита до поры до времени успешно наживалась - по своим правилам - в мире неолиберализма. За всем этим очевидным стал еще и крах потребительской модели и культуры, универсальной именно в силу ее ориентации на инстинкт накопления. В этом плане крах неолиберализма означает и крах практики и философии «жизни взаймы» - в той карикатурной форме «кредитного капитализма», который характеризовал его последнюю стадию.