Сборник статей и интервью 2009г (v1.7)

Между тем, олигархический порядок в экономике давно сменился другим - корпоративным. Крах рубля в 1998 году оказался переломным моментом, резко изменившим правила игры. Инвестировать средства в страну стало выгодно, другое дело, что эти капиталовложения не решили структурных проблем общества, нуждавшегося в гораздо более масштабных и скоординированных усилиях. На рубеже 1990-х и 2000-х годов произошла важнейшая структурная мутация российского капитализма, который сделался упорядоченным и внешне цивилизованным настолько, насколько вообще может быть благопристойным буржуазный порядок в стране, живущей за счет вывоза природных ресурсов. Эта зависимость отечественной экономики от мирового рынка сырья и топлива оставалась неизменной, но в остальном логика бизнеса изменилась. Олигархические конгломераты, созданные случайно и хаотично, перестраивались, меняя хозяев и структуру управления, превращаясь в классические корпорации с четкой иерархией, жесткими бюрократическими правилами и стандартами. Они обрастали аппаратом профессионалов, от которых зачастую зависело больше, чем от высших начальников, заседающих в правлениях. Одна за другой российские компании выходили на западные биржи, выставляя на продажу свои акции, продвигая на международном уровне свои бренды. Поток нефтедолларов позволил отечественным корпорациям накопить капитал в масштабах, существенно превышавших их потребности на внутреннем рынке. То есть, мы видим классический случай «перенакопления капитала», описанный еще в начале ХХ века Розой Люксембург.

Это не значит, будто в России больше не было потребностей в инвестициях или эта потребность была полностью удовлетворена. Но корпорации, руководствовавшиеся рациональным выбором (как поступили бы любые другие частные компании в любой другой стране), не вкладывали денег в отрасли, прибыльность которых была бы ниже, чем тех, откуда они уже получали деньги. Иными словами, отечественная промышленность их не интересовала вообще, а про научные исследования и долгосрочные программы технологических разработок не заходило и речи. Государство, конечно, могло бы стимулировать альтернативные проекты развития. Но у отечественных начальников не было и нет никаких идей и интересов иных, нежели у их партнеров из частной бюрократии. Чиновники могли тратить деньги на амбициозные и показушные проекты, но им даже не приходило в голову хоть как-то стимулировать самостоятельное развитие общественного сектора и публичной сферы, не совпадающих по своим устремлениям с частным бизнесом.

К тому же у нефтяных или металлургических компаний просто не было опыта в производстве другой продукции. Осваивать этот опыт, налаживать связи и создавать для себя новую рыночную сферу оказывалось невыгодным. А уж нерыночную - тем более. И никакие разговоры о патриотизме ничего изменить не могли, ибо для капитала важна не патриотическая риторика, а норма прибыли. Западные компании вложили некоторое количество средств в свои сборочные предприятия на территории России, тем самым обеспечив промышленный бум 2003-2007 годов, тогда как отечественные корпоративные элиты предпочитали более выгодные и перспективные варианты. Они вывозили деньги за границу, но делали это уже не так, как обезумевшие новые русские в начале 1990-х годов и пришедшие им на смену олигархи конца того же десятилетия. Новые русские просто прятали деньги в западных банках и оффшорах, а олигархи без разбора скупали все попадающиеся им под руку объекты, заботясь о престижности покупки больше, нежели об ее экономической эффективности. Они вкладывали деньги в недвижимость, дорогие отели, футбольные клубы. В середине 2000-х годов русские инвестиции за границей стали совершенно другими. Отечественные корпорации приобретали целые компании, причем не все подряд, а те, что соответствовали профилю их собственной деятельности. Они скупали предприятия своих конкурентов, поставщиков или дилеров. Во всех этих случаях корпорации руководствовались общепринятыми нормами, стремясь увеличить свою долю рынка и контроль над ним, избавиться от необходимости делиться прибылью с посредниками и привлекать новые технологии. Максимизация прибыли, накопление капитала. Все правила цивилизованного капитализма соблюдались неукоснительно.

Если собственники прошлого десятилетия вели себя как примитивные беспозвоночные существа, пытаясь без разбора захватывать все, что попадало в поле их зрения, бессмысленно расширяя свое влияние во всех направлениях, то новая корпоративная элита была способна вырабатывать некоторое подобие инвестиционной стратегии. Нервно-мозговая организация отечественной буржуазии поднялась на новый уровень эволюции. Это были уже вполне развившиеся и опасные хищники.