Читаем Сборник статей и интервью 2009г (v1.7) полностью

В те годы история из скучного школьного предмета превращалась в предмет личного выбора. Молодые люди играли в народников, социал-демократов, кадетов, монархистов, националистов.

- Когда я встретил Стаса в первый раз, он поразил меня своей образованностью, - говорит историк и бывший диссидент Павел Кудюкин. - Это было осенью 1990 года. Мы создавали социал-демократическую партию и обсуждали ее программу. В проекте было записано, что мы ведем свое начало от российской социал-демократии и народничества. Вдруг встал молодой человек с длинными волосами и сказал, что упоминать здесь народничество не совсем уместно, зато стоило бы вспомнить Радикально-демократическую партию. Об этой партии мало кто из профессиональных-то историков знает, а тут о ней рассказывает парень лет восемнадцати-двадцати.

Справедливости ради уточним: на самом деле Стасу Маркелову тогда было всего шестнадцать.

Сейчас Кудюкин преподает историю в Высшей школе экономики. Спрашиваем, есть ли среди его нынешних студентов кто-то, кто походил бы на Стаса Маркелова начала 90?х годов.

- Очень велика доля студентов с сугубо индивидуалистически-карьерными устремлениями. Они умеют учиться, они даже проявляют общественный интерес. Но их взгляды ближе к правой части политического спектра. А Стас был левым. Даже когда стал высококлассным юристом и мог бы зарабатывать огромные деньги, он принялся защищать бедных и слабых. Но бескорыстие - немодная ценность, а без нее нормальная левая активность невозможна…

Вообще деятельное поколение тридцатилетних, начавших сознательную жизнь в прагматичные 90?е, и тем более совсем молодые люди считают конкретное дело важнее высоких слов, а глобальные идеи и абстрактные политические принципы пустым звуком, игрушкой досужих болтунов или обманщиков-популистов. За «большими идеями» обычно подозревают наличие либо государственных, либо антигосударственных денег.

Но наличие одновременно и деятельных, и идейных людей вносит разлом в эту картину мира.

От игр к смерти

В отличие от многих левых, Стас был очень ироничным человеком. Вспоминается 1992 год. Демократы и коммунисты назначили свои демонстрации на один и тот же день. Колонны могли сойтись возле Белого дома. Многие боялись, что дело может кончиться столкновениями. Но Маркелов всегда считал, что стеб - лучшее средство от политического маразма. Вместе с приятелями он сочинил издевательскую листовку, начинавшуюся словами: «Штурм и оборона Белого дома - священная обязанность каждого российского гражданина». Документ был подписан «Единым Блоком Левых Организаций».

Однако российская политика быстро эволюционировала от фарса к трагедии. В конце сентября 1993 года стало ясно, что дело пахнет кровью. Перед многими стоял сложный выбор. С одной стороны - истеричный Верховный Совет, сторонники которого отпугивали от себя советской риторикой, а порой и откровенным мракобесием. С другой - Ельцин и демократы, которые ради сомнительных рыночных реформ и собственной власти перешли к нарушению законов и насилию. И все-таки это очень болезненно - оставаться в стороне, когда на улицах творится история. Хотя самое простое - махнуть рукой: пусть политически озабоченные граждане сами разбираются между собой.

Но был и другой вариант. Небольшая группа левых и правозащитников попыталась найти «третий путь», не изменяя своим принципам и не оставаясь в стороне.

- Мы понимали, что столкновения неизбежны, и создали санитарный отряд, который помогал бы пострадавшим. Стас Маркелов был одним из первых, кто в него вошел, - рассказывает правозащитница Ольга Трусевич.

- Стас работал потрясающе, я готова снять перед ним шляпу. И говорю это не потому, что его недавно убили, а потому, что так оно и есть. Когда 3 октября в Останкино шла стрельба, Стас бегал через улицу Королева и вытаскивал раненых. Я до сих пор завидую его смелости. Кругом палят из автоматов и пулеметов, а он тащит на себе очередного человека с огнестрелом, - продолжает Ольга. - На следующий день начался штурм Белого дома. Все было оцеплено, «скорую помощь» не подпускали. А Стас каким-то чудом пристроился в автобус с демократами, которые ехали поддерживать армию. Весь день он вытаскивал раненых у Белого дома. Скольких он в эти дни спас от смерти? Думаю, очень многих…

Во время октябрьских событий 1993 года под пули и дубинки попало немало национал-патриотов. Сегодня в комментариях к сообщению о смерти Стаса Маркелова периодически попадается: «Он был предателем русского народа, собаке собачья смерть!» А ведь возможно, этого ревнителя русской идеи тащил под обстрелом к скорой помощи как раз этот самый «собака-предатель».

Так, занимая самую пророссийскую позицию - за гражданский мир, против крови, - можно оказаться чуть ли не врагом всего общества.

Против всех

Перейти на страницу:

Похожие книги

MMIX - Год Быка
MMIX - Год Быка

Новое историко-психологическое и литературно-философское исследование символики главной книги Михаила Афанасьевича Булгакова позволило выявить, как минимум, пять сквозных слоев скрытого подтекста, не считая оригинальной историософской модели и девяти ключей-методов, зашифрованных Автором в Романе «Мастер и Маргарита».Выявленная взаимосвязь образов, сюжета, символики и идей Романа с книгами Нового Завета и историей рождения христианства настолько глубоки и масштабны, что речь фактически идёт о новом открытии Романа не только для литературоведения, но и для современной философии.Впервые исследование было опубликовано как электронная рукопись в блоге, «живом журнале»: http://oohoo.livejournal.com/, что определило особенности стиля книги.(с) Р.Романов, 2008-2009

Роман Романов , Роман Романович Романов

История / Литературоведение / Политика / Философия / Прочая научная литература / Психология
Советский век
Советский век

О чем книга «Советский век»? (Вызывающее название, на Западе Левину за него досталось.) Это книга о советской школе политики. О советском типе властвования, возникшем спонтанно (взятием лидерской ответственности за гибнущую страну) - и сумевшем закрепиться в истории, но дорогой ценой.Это практикум советской политики в ее реальном - историческом - контексте. Ленин, Косыгин или Андропов актуальны для историка как действующие политики - то удачливые, то нет, - что делает разбор их композиций актуальной для современника политучебой.Моше Левин начинает процесс реабилитации советского феномена - не в качестве цели, а в роли культурного навыка. Помимо прочего - политической библиотеки великих решений и прецедентов на будущее.Научный редактор доктор исторических наук, профессор А. П. Ненароков, Перевод с английского Владимира Новикова и Натальи КопелянскойВ работе над обложкой использован материал третьей книги Владимира Кричевского «БОРР: книга о забытом дизайнере дцатых и многом другом» в издании дизайн-студии «Самолет» и фрагмент статуи Свободы обелиска «Советская Конституция» Николая Андреева (1919 год)

Моше Левин

Политика
Адепт Бурдье на Кавказе: Эскизы к биографии в миросистемной перспективе
Адепт Бурдье на Кавказе: Эскизы к биографии в миросистемной перспективе

«Тысячелетие спустя после арабского географа X в. Аль-Масуци, обескураженно назвавшего Кавказ "Горой языков" эксперты самого различного профиля все еще пытаются сосчитать и понять экзотическое разнообразие региона. В отличие от них, Дерлугьян – сам уроженец региона, работающий ныне в Америке, – преодолевает экзотизацию и последовательно вписывает Кавказ в мировой контекст. Аналитически точно используя взятые у Бурдье довольно широкие категории социального капитала и субпролетариата, он показывает, как именно взрывался демографический коктейль местной оппозиционной интеллигенции и необразованной активной молодежи, оставшейся вне системы, как рушилась власть советского Левиафана».

Георгий Дерлугьян

Культурология / История / Политика / Философия