Сборник статей, материалов и документов - Был ли Сталин агентом охранки

В период моей работы в Испании во время гражданской войны я то и дело приезжал по делам во Францию и всячески старался там узнать у шефа резидентуры НКВД в Париже, во Франции, кто этот агент. Я выяснил, что этот агент стал ближайшим другом сына Троцкого Льва Седова и что он переписывается с самим Троцким. Я опять-таки не спросил его фамилии, но выяснил, что зовут его Марк.

МОРРИС. Имя агента было Марк?

ОРЛОВ. Имя агента было Марк.

В то время я не знал, что его фамилия была Зборовский. Затем я выяснил, что он подписывает статьи в "Бюллетене оппозиции" Троцкого именем "Этьен". Я узнал также, сколько ему лет, что он женат и у него есть ребенок, совсем маленький -- около года, и я выяснил, что этот агент работает в научно-исследовательском институте, который возглавлял старый хорошо известный социалист Борис Николаевский. Таким образом, у меня появилось достаточно сведений, чтобы разоблачить этого человека. Вскоре после этого я порвал с советским правительством и переехал в Соединенные Штаты.

МОРРИС. Вы говорите, что решили разоблачить этого человека?

ОРЛОВ. Да, я решил разоблачить этого человека и предупредить Троцкого, что этот человек может подослать к нему убийцу.

МОРРИС. Иными словами, вы уже расстались с идеалами Советов?

ОРЛОВ. Да. И как только я приехал в Соединенные Штаты и устроил свои личные дела, я написал два письма -- одно Троцкому в Мексику и другое, копию, -- его жене, тоже в Мексику, предупреждая их об этом агенте-провокаторе, которого заслали в их среду, и предостерегая Троцкого против этого человека. У меня есть копия этого письма, которую я передал Подкомиссии по внутренней безопасности на ее заседании. Это фотокопия, снятая с машинописной копии, а также перевод письма.

МОРРИС. Это то самое письмо, которое вы много лет тому назад послали самому Троцкому?

ОРЛОВ. Да. Я послал его 27 декабря 1938 года.

Сенатор МАККЛЕЛЛАН. Хотите ли вы, чтобы это письмо было зачитано для протокола?

МОРРИС. По-моему, это было бы полезно, сенатор.

Сенатор МАККЛЕЛЛАН. Будьте любезны, прочтите это письмо для протокола.

ОРЛОВ. Поскольку письмо длинное, я просил бы разрешения привести здесь лишь некоторые цитаты из него.

Сенатор МАККЛЕЛАН. Что ж, все письмо...

МОРРИС. Я предлагаю занести все письмо в протокол, а свидетеля попросить прочесть лишь соответствующие куски.

Сенатор МАККЛЕЛЛАН. Хорошо. Письмо в этом месте будет занесено в протокол.

(Указанное письмо было помечено как "Вещественное доказательство No 426")

Вещественное доказательство No 426

(застенографированный текст)

27 декабря 1938 г.

Дорогой Лев Давыдович, я -- еврей, приехавший из России. В юности я был близок к революционному движению (партия Бунд). Затем я эмигрировал в Америку, где и живу уже много лет.

У меня остались в России близкие родственники. Среди них есть человек по имени Лушков, Генрих Самойлович, видный большевик, руководитель ЧК. Это тот самый Лушков, который, испугавшись за свою жизнь, 8 месяцев тому назад бежал из Хабаровска (Россия) в Японию. Об этом было напечатано во всех газетах. Оттуда (из Японии) он написал мне в Америку, прося меня приехать и помочь ему. Я поехал туда и помог ему, чем мог. Я отыскал адвоката, который позаботился бы о том, чтобы его не выслали обратно к Советам, и дал ему немного денег.

Почему я пишу обо всем этом Вам? Потому что я узнал от Лушкова, что в Вашей организации есть опасный агент-провокатор. Я больше не революционер, но я честный человек. А честные люди относятся определенным образом к агентам-провокаторам. Вот что я узнал от Лушкова:

Всей деятельностью против старых большевиков в России ведал Молчанов, начальник тайного ведомства. Он готовил в Москве суд над Зиновьевым. А Лушков работал у Молчанова помощником. После ареста Ягоды Лушкова перевели в Хабаровск и назначили начальником политической полиции и помощником генерала Блюхера. А тем временем Молчанов и все прочие высшие офицеры тайной полиции, служившие под Ягодой, были расстреляны по приказу Сталина. Лушков понял, что близок и его час, и бежал в Японию.

Из разговора с Лушковым мне стало ясно, что он сам тоже принимал участие в преследовании революционеров и подготовке суда над Зиновьевым. Сейчас Лушков -- враг Сталина, но он отклонил мое предложение отомстить за революционеров, сидящих в тюрьмах в России, так как боится, что если займется этим, русское правительство будет настаивать на его высылке из Японии и может на этот счет договориться с японцами.

Но я-то думаю, что не в том дело и что подлинной причиной отказа Лушкова является то, что он сам, побуждаемый

стремлением к повышению и жаждой власти, принимал ак-тивное участие в преступлениях, совершавшихся против революционеров.

Когда я вернулся в Соединенные Штаты, я ближе познакомился с трагедией русских революционеров и прочел такие книги, как "Невиновен" и "Дело Льва Троцкого".