СБОРНИК СТАТЕЙ ПО ИСТОЛКОВАТЕЛЬНОМУ И НАЗИДАТЕЛЬНОМУ ЧТЕНИЮ ДЕЯНИЙ СВЯТЫХ АПОСТОЛОВ

По той мере, как отказывают в удовлетворении похотям плоти, плоть умирает для греха, и дух оживает для правды, или добродетели. Чем охотнее и вернее следуют добрым побуждениям оживающего духа, или, по выражению св. Петра, души очищают в послушании истины духом, тем более священный огонь духа возгорается, свет его просиявает, он идет от силы в силу, так что иногда, в минуты восторга, не только все плотские похоти, но и всякое желание собственной воли человеческой связует, оставляет в бездействии, как бы в плену или в узах, и только чистым мудрованием духовным, только любовью Божественной, только преданностью воле Божией, едва, так сказать, прикасающегося земле человека видит и носит, куда призывает Бог и законы царствия Его, хотя бы для сего надлежало идти сквозь огонь и воду, сквозь страдание и смерть. О, блаженный плен! О, сладкие узы! Неограниченно свободная неволя! Высоковладычественное рабство! Ибо что есть плен духа, как не всепобеждающее убеждение истины? Что суть узы духа, разве крепко всеобъемлющая любовь? Добровольная неволя самоотвержения есть совершенная воля Божия, и глубочайшее порабощение закону духа есть высокое право гражданства в Царствии Божием, которого последняя цель есть не то, чтобы поработить свободных, но чтобы рабов соделать свободными, и даже царями и иереями Богу нашему. Посему пленник и узник духа не захочет расторгнуть свои узы или выступить из своего плена, ни для какой свободы плоти, ни для какого владычества в мире, ни по какому побуждению человеческому, как бы оно ни казалось благовидным.

Сходны ли с истиной сии понятия о состоянии связанного духом, судите сами по собственным словам апостола: ни едино, говорит он, попечение творю, ниже имам душу мою честну себе, то есть, не дорожу моей жизнью, разве еже скончати течение мое с радостию, и службу, юже приях от Господа Иисуса, засвидстельствовати Евангелие благодати Божией (т. III, стр. 388).

Стих 27-28

Толкование на ст. 28 (XX гл. )

Еп. Михаила.

В 17 ст. сказано, что ап. Павел послал из Милита в Ефес за пресвитерами, а в 28 он называет их епископами. Но речь обращена собственно к пресвитерам, епископами же называются они по тождеству некоторых из обязанностей, общих им с епископами — и обязанностей существенных, лучше выражаемых словом епископ, чем пресвитер. Это не значит, что епископы и пресвитеры не различались по своему значению, обязанностям и правам в Церкви (хотя несомненно, что не различались иногда по названию; ср. Феофилакта); тот же апостол строго различает их, когда присвояет только епископу власть и право рукополагать пресвитера и судить его (Тит. 1, 5; 1 Тим. 5, 22-19). Слово епископ (надзиратель, блюститель) лучше выражает обязанности пресвитера, обозначенные образно пасением стада — церкви. Под образным выражением пасти церковь-стадо (ср. Иоан. 10, 1 и дал. 21, 15-17 и парал. ) и означаются обязанности пресвитеров, как учителей веры и управителей вверенного им частного христианского общества (1 Тим. 5, 17; 3, 2; Еф. 4, 11; 1 Петр. 5, 2), вообще же как надзирателей и охранителей стада от волков и всего, что вредно для стада (Толковый апостол, Михаила, стр. 500).

Стих 35

Благотворные последствия и высокое значение христианской благотворительности (XX, 35)

Архим. Иосифа.

Блаженнее есть паче даяти, нежели приимати (ст. 35).

Тяжела нищета сама по себе, с ее действительным страданием, с ее вопиющими нуждами. «Когда лишен я пищи или одежды, тогда никакая философия не может уверить меня, что я не голоден и не наг; здесь одна вещественная помощь может облегчить мои страдания». Но не менее тяжело человеку протягивать руку для принятия подаяний. «Горек чужой хлеб», — говорит народное присловие.

По одному уже этому представляется счастливой жизнь людей, которые не только избавлены от печальной необходимости обращаться к сторонней помощи в делах первых потребностей, но еще сами имеют средства оказывать вспомоществование другим. Собственное сознание их, сильнее всяких доказательств, уверяет их, что блаженнее есть паче даяти, нежели приимати.