Великих замыслов не жаль,И Божий промысел неведом…Вернись ко мне, моя печаль,Я накормлю тебя обедом.По нашим скудным временам —Великопостным, вермишельным —Бутылку красного винаМы разопьём под Мери Шелли!Не пропадай. Пиши. Звони.Обозначайся раз в полгода…Я жгу маячные огниИ не взираю на погоду!..А ты увидь. Протрём хрустальИ за полуночным обедомРешим, что прошлого не жаль,Коль Божий промысел неведом…
* * *
Мои деревянные сабоСтреляют нахально и гулкоВ безлюдном ночном переходеНапротив вокзальных колонн.Здесь утром веселые бабыВыносят румяные булки,Снимая налог подоходныйС меняющих завтрак на сон.Здесь утром кавказские людиТоргуют цветочным товаром,Пакуя заботливо розыВ прозрачный нетающий лёд.И дамочки, выпятив груди,Покрытые южным загаром,Плывут караваном с «Привоза»,Сдувая с надгубия пот.Здесь тонко бренча золотишком,Цыганки гадают приезжим,Поскольку всё ясно с любовьюВ казённых домах отпусков.И смуглые девы небрежно,Как пенку, снимают излишкиУ жаждущих благ и здоровьяВладельцев тугих кошельков.Здесь утром пройдёт поливальник,Оставив недолгие лужи,Вчерашнюю пыль не смывая,А только слегка оросив.И город, как дед повивальный,Народ поторопит наружуК призывно звенящим трамваямИ к зеленоглазым такси.Мои деревянные сабоСчитают ночные ступени,Ломая привычную «TerraIncognita» ночи и снов.И вслед мне неслышно и слабоКолышутся тёплые тениДеревьев вокзального сквераИ тёмных вокзальных кустов…
* * *
Не рвусь к Олимпу — больше тянет к бардам,В карманах очень часто — пустота,Но не играю меченою картойИ не боюсь оплачивать счета.Не смейся, середина золотая,Мне гонорар сусальный ни к чему —Я лучше снова джинсы подлатаюИ у друзей до пятого займу,Чем выслужу почтительным изгибомРедакторскую милость и добро…Редакторы, скажите, вы смогли быОтнять мою бумагу и перо?
* * *
Всё войдет в берега,Как Яик и ОкаПо весне,Напоив заливные луга,Входят в русло.Так пейте же, пейте,Пока пить дают.Пейте впрок, как верблюды,Готовясь к пути,Чтоб до следующей речкиЖивыми дойти.