Читаем Сборник "Святые Отцы о молитве и трезвении" полностью

Сборник "Святые Отцы о молитве и трезвении"

276) Телесное житие по Богу составляют дела телесные; делами же телесными именуются те, которые для очищения плоти в добродетельной деятельности совершаются явными действиями, которыми человек очищается от плотской нечистоты. Житие умное есть дело сердца, непрестанно продолжаемое с заботливою мыслию об угождении в чувствах Богу, вездесущему и всевидящему, также непрестанная молитва сердца и хранение себя от страстей тайных, чтобы не встречалось ничего страстного в области сокровенной и духовной. Все это есть дело сердца; оно-то и называется житием умным [563].

277) Житие духовное есть удивление Богу, — предначатие бессмертной жизни по воскресении. Природа человеческая не престанет там всегда удивляться Богу, вовсе не имея никакого помышления о тварях; ибо если бы было что подобное Богу, то ум мог бы быть подвигнут к этому. Но поелику всякая красота твари, и в будущем обновлении, ниже красоты Божией: то как может ум воззрением своим устраниться от красоты Божией? [564].

278) Очищение плоти есть неприкосновенность к плотской скверне, очищение души есть освобождение от тайных страстей, возникающих в уме. Очищение же ума совершается откровением тайн. Сам Бог сподобляет созерцать Его непокровенным умом [566].

279) Вера есть дверь таинств. Как телесные очи видят предметы чувственные, так вера духовными очами взирает на сокровенное. У нас два духовных ока: одним видим тайны Божией славы, сокровенные в естествах; другим же оком созерцаем славу самого святого естества Божия [567].

280) Как благодать на благодать, людям по крещении дано покаяние; потому что покаяние есть второе возрождение от Бога. Покаяние есть дверь милости, отверстая усильно ищущим его; сею дверью входим в милость Божию; кроме этого входа не обретем милости. Покаяние есть вторая благодать, и рождается в сердце от веры и страха; страх же есть отеческий жезл, управляющий нами пока не достигнем духовного рая благ [568].

281) Рай есть Любовь Божия, в которой наслаждение всеми блаженствами. Плоды древа сего возбранены Адаму по умышлению диавольскому. Древо жизни есть любовь Божия, от которой отпал Адам; и с тех пор не встречала его радость, но работал и трудился он на земле терний. Лишенные любви Божией, если и в правоте ходят, едят тот хлеб пота в делах своих, какой повелено есть первозданному по падении его. Пока не приобретем любви, делание наше на земле терний; и хотя сеяние наше бывает сеянием правды, — и сеем и пожинаем мы среди терний и ежечасно уязвляемся ими и что, ни делаем к своему оправданию, живем в поте лица. А когда обретем любовь, тогда станем питаться небесным хлебом и укрепляться в силах без работы и труда [569].

282) Как невозможно переплыть море без корабля и ладьи, так никто не может без страха достигнуть любви. Смрадное море между нами и мысленным раем можем перейти только на ладье покаяния, на которой есть гребцы страха. Покаяние есть корабль, а страх— его кормчий, любовь же — божественная пристань. Страх вводит нас на корабль покаяния, перевозит по смрадному морю жизни и путеводствует к божественной пристани, которая есть любовь. И когда достигнем любви, тогда достигли мы Бога, — и путь нами совершен, и пришли мы к острову тамошнего мира, где Отец, Сын и Дух Святой [570].

283) Есть ведение, предшествующее вере, и есть ведение, порождаемое верой. Ведение предшествующее вере есть ведение естественное; а порождаемое верой есть ведение духовное (благодатное). Естественное ведение Бог вложил в разумную природу нашу, и им естественно без науки распознаем мы добро и зло. Оно и есть путь к Богу. Естественное ведение, т. е. различение добра и зла, вложенное в природу нашу Богом, само убеждает нас в том, что должно веровать Богу, приведшему все в бытие. А вера производит в нас страх; страх же понуждает нас к покаянию и деланию (по заповедям). А от делания рождается и духовное ведение [571–573].

284) Первая мысль, которая, по Божию человеколюбию, входит в человека и руководствует душу в жизни, есть западающая в сердце мысль об исходе сего естества. За сим помыслом естественно следует пренебрежение к миру; и этим начинается в человеке всякое доброе движение, ведущее его к жизни. Сатана весьма ненавидит сей помысл, и всеми силами нападает, чтобы истребить его в человеке [539].

285) Тот — храм благодати, кто в единении с Богом и всегда озабочен мыслию о суде Его. Водружение нами в себе памятования о Боге есть вселение в нас Бога [608].

286) Делание сердца служит узами для внешних чувств. И если кто с рассудительностью занимается оным, по примеру живших до нас отцов; то сие бывает явно по следующим в нем трем явлениям: не связан он телесными выгодами, не любит чревоугодия и совсем далека от него раздражительность [611].