Сборник цикла ВАМПИРЫ

Хельг хотел непонимающе взглянуть на сына, но сомневался даже, что у него все еще есть брови.

И глаза.

Капсула открылась, впервые за целую вечность он почувствовал собственное тело. Ошметки кожи разлетелись по поверхности пола почти сразу, и Хельгу стало противно. Он не хотел, чтобы сын видел его в таком состоянии – жалкого и беспомощного. Однако Гиэрре был здесь, и, больше того, сейчас он склонялся прямо над ним.

Хельг не был уверен, что у него все еще сохранилась исходная форма тела.

Но, если бы у него остались губы, он хотел бы улыбнуться.

– Улыбаешься? – отозвался Гиэрре. – Вот и правильно. Я пришел закончить это все, отец. Знаю, тебе хотелось бы попробовать обойти систему, но… твое тело… я не хочу, чтобы ты сейчас смотрел моими глазами.

Он и не смог бы. Все силы уходили на то, чтобы выполнять предназначенную ему функцию.

– Прежде чем мы попрощаемся, я хотел сказать тебе, что не держу зла. Совсем. Я понимаю, что ты хотел избавить себя и своих потомков от этого ада. Именно благодаря тебе я смог собрать достаточно сведений и сил для того, чтобы закончить всё это. Прости, что пришлось использовать твое тело так долго. Но я думаю, тебе будет приятно увидеть конец своими глазами.

Его губы дрожали – видимо, на самом деле, никаких глаз уже не было. Хельг хотел сейчас хоть на несколько секунд получить назад свое тело. Если Гиэрре говорит правду, и скоро все закончится, он хотел бы сейчас обнять сына. В последний раз.

Мужчина перед ним сел на ноги и закрыл глаза, погружаясь в состояние медитации.

Через свою связь с миром Хельг ощутил возмущение в энергетических областях разных пространственных регионов, как будто магическая формула одновременно приводила в действие всю сеть связей, задействованных для укрепления их вселенной. Император был в центре этой сети, и сейчас он чувствовал, что она целиком подвергается воздействию, начиная с той комнаты, где находилось его тело, и заканчивая границей доступного его сознанию бытия.

Гиэрре вдруг открыл глаза и пересел поближе, его рука приблизилась к отцу, и когда ладонь отстранилась, Хельг увидел на ней перемешанные с питательной жидкостью кусочки собственной плоти.

Его передернуло.

– Всё в порядке, – Гиэрре слабо улыбнулся, – я помню, какой ты. В любой момент я могу обратиться к памяти крови и вернуть этот образ. Надо прощаться.

Он сел еще ближе и положил голову Хельга к себе на колени. Император все еще мог видеть ладонь сына, но все остальное оставалось вне поля видимости. Он подумал, что, наверное, точно так же постепенно исчезнет и сам мир, если Гиэрре прав и не ошибся в расчетах.

Облегчение и надежда.

– Знаешь, когда ты размышлял о том, что мы могли бы выжить, – тихо пробормотал мужчина, проводя ладонью по волосам отца, – на короткий миг я… Словом, я начал колебаться. Помнишь, перед тем, как я подорвал себя на сверхновой?

Он помнил.

– Я увидел твою надежду и подумал, что это могло бы стать реальностью, а потом… Знаешь, даже если бы все было очень хорошо, ты ведь должен понимать, что их распри – это огромные потоки энергии, а раз так, твоему телу…

Он знал. Его тело все равно пришло бы в негодность, но, по крайней мере, процесс не затронул бы Гиэрре.

– Тогда я начал думать о другом. Ты хотел пожертвовать для меня всем. В конце концов, благодаря тебе я тот, кто я есть, и… у меня была целая жизнь. Поэтому я немного смухлевал со звездой.

Смухлевал?

– Моя формула, она могла бы отстать после сотни прыжков, но я убрал пару кораблей, сократив дистанцию таким образом, что она успела добраться в последний момент.

Зачем?

– Ты плохо видишь детали формул высокого порядка, так что вряд ли был в курсе всего, но все-таки основной принцип здесь очень банален – она тянет к себе энергию, превращаясь в аккумулятор, и копит ее в невероятных количествах, чтобы связь поколений не прервалась. Бессмертие «Наследника» в потенциале должно обеспечить и бессмертие мира, но на самом деле, если у мира и «Наследника» общий источник энергии – это неразрешимый парадокс. Понимаешь, о чем я?

Боль была слишком сильной. Он не понимал.

– Формулу создавали маги, которые изобрели весь процесс воспитания нашей семьи. Каждая деталь здесь связана с другой, но при этом, убрав одну деталь, невозможно запустить обрушение карточного домика. Видишь ли, иначе все это прекратилось бы очень рано, так что они сделали для своей системы безопасности целый ворох дополнительных тумблеров. Ты пытаешься уничтожить одну часть, значит, где-то в другой части возникает противовес, и твои планы срываются. Я просто взял за основу генеральный принцип и вывернул его наизнанку. Уничтожающий все преграды меч не может сразить бессмертного героя. Парадокс, понимаешь?

Он все еще не понимал, только очень хотел верить.