Сборник забытой фантастики №1

Я уже описал, насколько это было в моих силах, внешний или физический облик странных существ, среди которых, боюсь, мне суждено остаться на всю оставшуюся жизнь. Кроме того, я говорил об их способах общения друг с другом и со мной, и здесь и там я дал краткие отчеты об их привычках и занятиях, об их замечательных изобретениях и достижениях. Но я еще ничего не сказал об их общественной или семейной жизни, их мыслях, законах, кодексах, общественных учреждениях и многих других вещах, которые оказались чрезвычайно интересными для меня и, возможно, заинтересует моих собратьев, если судьбе будет угодно, чтобы эта рукопись когда-нибудь попала к ним.

Есть так много странного, невероятного и трудного для описания, что я едва знаю, с чего начать. Прошло много долгих месяцев, прежде чем я смог вести мысленный разговор достаточно ясно, чтобы получить представление о многих вещах; но теперь, когда я здесь уже больше года, насколько я могу понять это, я могу заставить понять себя и понять их так же легко, как если бы мы говорили на общем языке.

Во-первых, я должен упомянуть, что эти существа сравнительно недолговечны. Они редко достигают возраста, который в моем мире составлял бы сорок лет, но поскольку они взрослеют за невероятно короткое время, их жизнь пропорционально длине нашей. То есть эти существа становятся полностью взрослыми и с полностью развитыми способностями, как умственными, так и физическими, всего через несколько недель после выхода из яиц, так что их жизнь полной умственной и физической силы составляет около сорока лет, тогда как людям, которым требуется от двадцати до тридцати лет, чтобы достигнуть полной умственной и физической силы должны были бы дожить до шестидесяти или семидесяти лет, чтобы сравняться с этими существами. Более того, их умственные и физические силы остаются неизменными до самой смерти, а возраста, как мы его знаем, у них не существует. Таким образом, их полная продолжительность жизни становится доступной для их предельных усилий. Я говорил о них, как о вылупившихся из яиц, и это было для меня самым поразительным, когда я это обнаружил. Но, в конце концов, это не должно было меня удивлять, поскольку, будучи ракообразными, нет причин, по которым они не должны иметь черт развития и жизни ракообразных. Яйца откладываются в местах, предназначенных для этих целей, и там тщательно наблюдаются существами, чья жизнь посвящена этой цели, и молодые, когда они выходят из яиц, разделяются на группы, каждая группа или коллектив предназначены для обучения или, я бы сказал, развития для определенных целей. Таким образом, одна группа будет предназначена для шахтеров, другая — для химиков, третья — для ремесленников и так далее. И количество молодых людей, отобранных для каждой группы, определяется требованиями к конкретным профессиям, для которых они предназначены. Таким образом, если есть нормальное количество здоровых и трудоспособных шахтеров и отсутствует необходимость в большем, ни один из молодых людей этого конкретного времени не будет предназначен для этой профессии, тогда как, если, скажем, потребуется две тысячи ремесленников, то многие молодые люди будут выделены для развития в качестве ремесленников. Кроме того, если число яиц превышает число, которое правители считают необходимым, излишки уничтожаются до того, как появляются молодые. Это вопрос, определяемый расчетами относительно числа существ, которые ожидаются в течение года, и числа жителей, которым можно безопасно позволить существовать без опасности нужды или некомфортного размещения. В результате во всей стране нет ни нищеты, ни нужды, ни праздности, ни страданий, нет избытка или недостатка какой-либо профессии. Поначалу мне это казалось варварством и бесчеловечностью, но, в конце концов, они не люди. И во многих отношениях это самая замечательная идея, и я не могу не сравнить необычайное благополучие и универсальное содержание этих существ с неудовлетворенностью, нищетой и страданиями человеческой расы. Более того, среди них нет ни болезней, ни увечий. Любой член с ранением или болезнью сразу же уничтожается, ибо, как они утверждают, для лечения больного или раненого существа требуются услуги одного или нескольких других, даже если больное или раненое существо выживает и выздоравливает, тогда как, если оно остается калекой или непригодным к службе, оно является обузой и может потребовать постоянных услуг других, а также средств к существованию и поддержки, которые могли бы быть лучше посвящены здоровым, совершенным индивидуумам. Это может показаться беспощадной системой, но у этих существ нет чувств, привязанности или любви, как мы их знаем.