Сборники рассказов

   Харви отступил в библиотеку и провел приблизительно тридцать или сорок минут в размышлениях, возможно ли для использования в начальных школах разработать курс истории, в котором не будет места сражениям, резне, кровавым интригам и ужасным смертоубийствам. Эпоха Йорка и Ланкастера и наполеоновская эра, признал он, представляют значительные трудности, да и Тридцатилетняя война превратилась бы в некое пустое место, если выбросить ее целиком. Однако кое-что могло бы получиться, если бы в таком впечатлительном возрасте дети сосредоточили свое внимание на изобретении печатного станка, а не на Испанской Армаде или битве при Ватерлоо.

   Он подумал, что пора вернуться в комнату мальчиков, и посмотреть, как они управляются с игрушками мира. Стоя за дверью, он мог расслышать, как Эрик во весь голос отдавал команды; Берти время от времени прерывал его полезными предложениями.

   — Это Луи Четырнадцатый, — говорил Эрик, — этот, в бриджах, который, по словам дяди, изобрел воскресные школы. Не особенно на него похож, но на худой конец сгодится.

   — Мы дадим ему алый плащ из моей коробки с красками и… — сказал Берти.

   — Да, и красные каблуки. Это мадам Ментенон, та, которую он назвал миссис Хеманс. Она просит Луи не продолжать эту экспедицию, но он отворачивается, как глухой. Он берет с собой маршала Сакса, и мы должны притвориться, что с ними многие тысячи людей. Пароль: "Qui vive?". Отзыв "L'etat c'est moi" — это было одно из его любимых изречений, сам знаешь. Они высаживаются в Манчестере в полночь, и якобит-заговорщик передает им ключи от крепости.

   Заглянув в дверной проем, Харви обнаружил, что муниципальный мусорный ящик продырявили, чтобы разместить внутри мнимые орудия, и теперь он представлял главную укрепленную позицию в линии обороны Манчестера; Джона Стюарта Милля окунули в красные чернила и, очевидно, превратили в маршала Сакса.

   — Луи приказывает, чтобы его отряды окружили Христианскую Ассоциацию Юных Девушек и захватили их побольше. "Вернемся назад в Лувр и девочки будут мои", восклицает он. Нам снова пригодится госпожа Хеманс вместо одной из девочек; она говорит "Никогда" и наносит удар маршалу Саксу прямо в сердце.

   — Он ужасно истекает кровью, — воскликнул Берти, старательно разбрызгивая красные чернила по фасаду здания Ассоциации.

   — Солдаты мчатся и мстят за его смерть с предельной жестокостью. Сотня девиц убита, — тут Берти вылил остатки красных чернил на обреченное здание, — а выжившие пять сотен утащены на французские корабли. "Я потерял Маршала", говорит Луи, "но я не вернусь с пустыми руками".

   Харви выскользнул из комнаты и разыскал сестру.

   — Элеонор, — сказал он, — эксперимент…

   — Да?

   — …провалился. Мы начали слишком поздно.

ЛУИЗА

   -Чай остынет, вы бы лучше позвонили еще раз, — сказала вдовая леди Бинфорд.

   Леди Сьюзен Бинфорд была весьма энергичной пожилой дамой, которая кокетливо намекала на мнимые болезни большую часть жизни; Кловис Сангрейл непочтительно замечал, что она простудилась на коронации королевы Виктории и решила больше этого не допускать. Ее сестра, Джейн Тропплстэнс, которая была на несколько лет моложе, тоже выделялась из числа прочих: ее считали самой рассеянной женщиной в Миддлсексе.

   — Я и впрямь была необычайно внимательна в этот день, — весело заметила она, когда звонила, требуя чаю. — Я позвонила всем тем, кому собиралась позвонить; и я сделала все покупки, которые собиралась сделать. Я даже не забыла посмотреть для вас тот шелк в "Хэрродс", но я забыла взять с собой образец, так что это оказалось бесполезным. Я и впрямь думаю, что это единственная важная вещь, о которой я забыла за целый день. Неплохо для меня, не так ли?

   — А что вы сделали с Луизой? — спросила ее сестра. — Разве вы не взяли ее с собой? Вы сказали, что собираетесь.

   — Боже правый, — воскликнула Джейн, — что я сделала с Луизой? Я, должно быть, оставила ее где-нибудь.

   — Но где?

   — В том-то и дело. Где я ее оставила? Я не могу вспомнить, были Кэрривуды дома или я просто оставляла им визитные карточки. Если они были дома, то я скорее всего оставила Луизу там, чтобы поиграть в бридж. Я пойду, позвоню лорду Кэрривуду и все выясню.

   — Это вы, лорд Кэрривуд? — поинтересовалась она у телефонной трубки. — Это я, Джейн Тропплстэнс. Я хочу узнать, видели вы Луизу?

   — Луиза… — раздалось в ответ. — Мне суждено было видеть ее три раза. В первый раз, вынужден признать, она не произвела на меня впечатления, но музыка производит эффект со временем. Но я не думаю, что хотел бы посмотреть ее снова прямо сейчас. Вы хотите предложить мне место в своей ложе?

   — Не оперу "Луиза", а мою племянницу, Луизу Тропплстэнс. Я думала, что могла оставить ее у вас дома.

   — Вы сегодня днем позабыли у нас карты, это я понимаю, но не думаю, что вы позабыли племянницу. Лакей наверняка сказал бы, если б это случилось. Неужели вошло в моду оставлять людям племянниц, как карточные колоды? Надеюсь, что нет; некоторые дома на Беркли-сквер для таких новшеств просто не приспособлены.