Сброс до нуля

– О, красненький, мне нравится! – Фёдор подбежал к дергающемуся от конвульсий телу и забрал топор, который впоследствии и стал его излюбленным орудием убийства.

– Фёдор, не заставляй меня…

– Ты следующий, пааааапенька. – Его лицо исказил оскал, похожий на улыбку.

Держа в руке топор, он приблизился к отцу, игнорируя испуганного брата.

***

– Пожалуйста, не убивай всех без разбору, – хрипло сказал Иван.

На вид ему было лет восемнадцать. Он совсем худо выглядел: щеки впали, сутулый, будто не мог держать свое тело, кожа бледно белая, слегка неестественно пожелтела, почти высохшие глаза. К тому же, Иван без конца кашлял, оставляю на платке кровавые следы.

– Ты мне говоришь это после стольких трупах на моей совести? Поздновато, не считаешь? – Ответил Фёдор.

– Я говорю тебе это каждый раз, когда ты устраиваешь кровавое побоище. Наша цель не в убийствах.

Он снова закашлялся, согнувшись пополам.

– Мы начали революцию, а жертвы – ее цена, – холодно ответил Фёдор.

– Вы с Рэем совершенно переврали наши цели. У него на уме одни лишь расправы, а у тебя… я даже не представляю, что у тебя на уме, но мне кажется, что ты уже нацелился на что-то определенное. Ты пугаешь меня.

Речь оборвалась чередой кашля, после чего он продолжил:

– Федя, что ты задумал?

Иван облокотился на высокий подоконник. На лице его отражалась боль и усталость.

– Как ты думаешь, чего мы добьемся нашей маленькой революцией? – спросил Фёдор

– Ммм? Как чего, мы уберем железный купол с нашего мира, показав людям, что надежда на развитие, надежда на лучшее «завтра» есть.

– Да что ты? А у тебя есть эта надежда? – младший граф повернулся, показывая лицо.

– Федор, я не понимаю… кхакха.

Ноги Ивана подкосились, и он упал на колени.

Кашель не прекращался.

Федор подошел к нему, помогая подняться. Старший из братьев тяжело дышал, как будто сам это процесс вызывал у него боль.

– Для тебя есть «завтра», Ваня?

– Заканчивай это, сейчас не время. Рэй уже должен был узнать местонахождения короля. Давайте, наконец, завершим нашу борьбу.

– Завершим борьбу? Мне уже давно не за что бороться. Ты же умираешь, верно?

– Я уже много лет умираю.

– Нет, ты понял, что я имею в виду. Тебя определенно точно… уже не спасти. Так зачем мне дальше эта глупая революция? У меня давно созрел другой план – истребление.

Иван выпрямился, пристально посмотрев на брата:

– Я понял это. Ты изменился, как обрел этот проклятый Дар. Ты ведь не в себе? Безумие отравило тебя?