Сбрось подругу с пьедестала

Топ-менеджер внушал доверие. Приятной наружности, хорошо одетый мужчина лет тридцати. Худощавый, подтянутый. Когда Люба была у него на собеседовании, в голову закралась мысль, что в такого мужчину не грех и влюбиться.

– Здравствуйте, я Лаврова... Мне сказали, что вы хотите со мной поговорить...

Люба не отказалась бы сейчас от дольки лимона на язык. В предчувствии грядущего счастья губы сами расползались в дурацкой улыбке, и она ничего не могла с этим поделать. Может, Игорь Алексеевич угостит ее чаем с лимоном? Она бы сама приготовила...

– Ну, здравствуй, Лаврова... – Он показал ей на стул у стены.

Взгляд холодный, брови нахмурены... Люба вдруг поняла, что ничего хорошего ее здесь не ждет.

– Ты хорошо знаешь Олесю Негласову? – спросил топ-менеджер, и брови его опустились еще ниже.

Его интересовала Леська. Что эта дура натворила?

– Да, она моя подруга... А она еще не подъехала?

– А она никуда не едет, – мрачно усмехнулся Игорь Алексеевич.

– Что-то случилось? – похолодела Люба.

– Случилось... Разведка донесла, что твоя подруга втянута в заговор...

Взгляд том-менеджера заледенел. Люба испуганно вжала голову в плечи. Ей уже не нужен был кислый лимон...

– В какой заговор?

– Ну, не заговор. Скорее, сговор. Но тем не менее... Я знаю, что ты едешь на Лазурный Берег, чтобы заниматься проституцией...

– Даже в мыслях не было! – возмутилась Люба.

– Давай без этого, – поморщился Игорь Алексеевич. – Я же тебя насквозь вижу... Девочка ты симпатичная, спросом пользоваться будешь...

– Мне это не нужно...

– Я понимаю. Но без этого хороших денег не заработаешь. А деньги тебе нужны. Только не отпирайся, что нужны!

– Нужны... Но я хочу их честно зарабатывать...

– Честно. На панели... Ты уже пробовала когда-нибудь этим заниматься?

– Нет. И не хочу...

– А надо попробовать. Чтобы ты знала, что это такое. Чтобы дурные мысли в голову больше не лезли... Проституток во Франции и без тебя много. И тебя туда еще несет. А я хочу, чтобы ты работала официанткой...

– Так я и буду работать официанткой!

– Да, но ты едешь во Францию не для этого. Ты хочешь быть проституткой... Придется выбить блажь из твоей головы. Клин, как известно, клином выбивают. Так что придется преподать тебе урок, чтобы панель медом не казалась... С родителями ты попрощалась?

– Да.

– Что ж, это хорошо. Пусть думают, что ты за границей. А ты пока побудешь здесь. Ума-разума наберешься...

Люба услышала за спиной скрип открываемой двери. Обернулась и увидела квадратную рожу охранника, который направил ее в кабинет к Игорю Алексеевичу. В руке он держал готовый к применению шприц. А на Любу смотрел, как гестаповский садист-экспериментатор на подопытную жертву...

– Да ты не бойся, все будет пучком! – зловеще оскалился он.

Люба уже и без того поняла, что угодила в грязную ловушку. А с появлением этого мордоворота западня захлопнулась. Выхода нет... Но все же она бросилась на громилу. Нужно сбить его с ног, вырваться из кабинета и бежать, бежать...

Но сбить с ног охранника она не смогла. Свободной рукой он схватил ее за горло, как цыпленка. И тут же воткнул ей в плечо через одежду шприц... Снотворное подействовало почти мгновенно...

3

Встреча с Игорем Алексеевичем обернулась самым настоящим ужасом. Она не помнила, как оказалась в этой страшной убогой комнате. Зато помнила, что с ней происходило потом...

Серые стены, пыльная циновка на грязном дощатом полу, расшатанная скрипучая кровать. Железная дверь, зарешеченное окно... Самая настоящая тюрьма. Но обыкновенным заключенным и в страшном сне не могло привидеться то, что происходило с Любой наяву. По пять-шесть раз на дню, когда с одним, когда сразу с тремя, русские и чурки... За отказ жестоко били тонкими стальными прутами по пяткам. Люба и ходить уже не могла – так болели ноги...

Снова открылась дверь. Новый клиент. Или клиенты... Люба закрыла глаза, чтобы не видеть их мерзких рож.

– Ты что, в слепую работаешь? – услышала она до отвращения знакомый голос.

Она открыла глаза и увидела того самого охранника, по злой воле которого она оказалась в этом подпольном притоне.

– Ну как нравится? – осклабился он.

Люба промолчала. Сказать пару ласковых слов страх не позволял. За каждое неосторожное слово здесь следовала жестокая расправа. А она и без того достаточно настрадалась.

– А ты думала, что жизнь у проститутки лафа...

– Не думала.

– Это ты сейчас не думаешь... Ну что, усвоила урок?

Не хотела она быть проституткой. И в уроке не нуждалась. Но уж лучше не ерепениться...

– Усвоила.

– То-то же... Официанткой работать хочешь?

– Да.

– Что ж, тогда, считай, тебе повезло. Игорь Алексеевич разрешил тебе ехать в Сен-Тропе...

– Я домой хочу.

– Нет, домой нельзя. Или во Францию, или здесь останешься. Так что выбирай.

– Во Францию...

– Молодец... Рейс через три дня. Отвезем тебя в аэропорт, посадим на самолет...

– Я ходить не могу, – всхлипнула Люба.