Сбрось подругу с пьедестала

Люба сделала все, что требовалось от нее. Создала душещипательную историю о том, как и почему подруга стала врагом. О том, что по злой воле Олеси ей пришлось дважды побывать в притоне, она благоразумно промолчала. Есть вещи, о которых никто не должен знать...

Макеев организовал пресс-конференцию. И Люба выдержала это испытание. Жадные до сенсаций журналисты подхватили ее легенду и разнесли ее по всему миру. Ее честь была спасена. Планка популярности поднялась, но это был уже позитивный уровень...

2

Выступление в Центральном Концертном зале «Россия» – большое испытание для любого артиста. Как в финансовом плане, поскольку индивидуальный сольный концерт стоит немалых денег. Так и в моральном, поскольку здесь запросто можно потерпеть фиаско. Не пошел на тебя зритель, все, считай, что ты никто.

Обычно начинающие певцы обкатываются на концертах в провинциях. Но Макеев пошел другим путем. Большой гастрольный тур Люба начинала с концерта в этом знаменитом зале. Надо ли говорить, как она волновалась. Коленки дрожали, когда она выходила на сцену. Макеев уверял, что ее ждет аншлаг. Но она не верила в это, пока не увидела, что зал заполнен на все сто процентов. И это при том, что билеты продавались отнюдь не по бросовой цене. Теперь можно было не сомневаться в том, что ее считают настоящей «звездой». Но этот статус налагал на нее большую ответственность. И эта ответственность сдавливала плечи, пережимала голосовые связки...

Но Макеев четко знал свое дело. Он не хотел рисковать, поэтому выступление пошло под фонограмму. Но Люба так старательно открывала рот, что ей поверили. И захлестывающие овации возвестили о том, что публика по достоинству оценила ее выступление.

Но больше всего Любу шокировал роскошный букет роз, который вынесла на сцену немолодая, но такая же роскошная, как сам букет, женщина. У нее дар речи пропал, когда она узнала в ней Ирину Максимовну, мать Рэма.

Она вручила ей букет, молча смахнула слезу и вернулась в зал. Как ни взволнована была Люба, но она сразу заметила, что со стеблей роз были срезаны все шипы. Что это? Знак признания или примирения? А может, и то и другое...

Толпа поклонников за кулисами не соответствовала тем бурным аплодисментам, которые она заслужила в зале. Но все равно людей было довольно много. Мужчины, женщины, молодые и не очень. На части они ее не рвали, но рука устала давать автографы. Все было благопристойно. Никто не попытался подсунуть ей для росписи газетные снимки, где фальшивая Любонька голышом танцевала на столе. А именно этого Люба больше всего и опасалась...

Макеев ждал ее в гримерке.

– Ты просто молодец! – выстрелил он комплимент.

– Спасибо тебе за все! – ярко улыбнулась Люба.

Чувство эйфории переполняло ее душу. И она была рада поделиться с ним своим счастьем.

– Ну что ты, я всего лишь дирижер.

– Но оркестр без дирижера ничто...

– Совершенно верно!.. Любонька, я так возбужден!

– В каком смысле? – насмешливо повела она бровью.

– А ты знаешь, во всех смыслах... Да и тебе, наверное, не помешала бы разрядка...

Даже не спрашивая согласия, он скинул с ее плеч бретельки топика, стянул его на бедра. Под его языком сосок обнажившейся груди приятно затвердел. А Люба в самом деле испытывала потребность в сексуальной разрядке. Как будто только так можно было сбросить излишки адреналина.

Но вспомнилось вдруг лицо Ирины Максимовны, взгляд невольно упал на большущую охапку цветов, в которой находился и ею преподнесенный букет.

– Не надо! – Она отошла назад, надела топик.

– Ты чего? – удивился Макеев.

– Здесь журналист какой-то подозрительный крутился, – соврала она. – Что, если он скрытую камеру здесь поставил?

– Ну тогда ой!

Предполагаемую камеру он искать не стал. Зачем суетиться, если желаемую процедуру можно перенести на другое время и в другое место.

– Может, я заеду к тебе сегодня вечерком? – спросил он, уверенный в том, что Люба ему не откажет.

– Может, мы сначала где-нибудь поужинаем?

– Ты же знаешь, нам совсем не обязательно светиться вместе...

– А мы выберем маленький никому не известный ресторан...

– Ну, если так... Да, как у тебя с деньгами?

– Пока есть...

Этот ответ его не убедил. Он достал бумажник, отсчитал с десяток сотенных купюр. Стандартная тысяча американских долларов. Очередной акт «благотворительности». Гонораров Любе сейчас как бы не полагалось. Ведь она дораскручивалась на деньги Макеева. А ее проект все еще находился в той переходной стадии, когда расходы гораздо выше доходов. Она его понимала. И не осуждала. И деньги взяла с благодарностью...

Люба почему-то была уверена, что сегодня ее ждет встреча с Рэмом. Если его мама была на концерте, то и сам он где-то поблизости. Она не имела перед ним никаких обязательств, но именно потому отказала Макееву в близости. Она ждала его...

Но Рэм так и не появился. Его не было в толпе поклонников, он не ломился к ней в гримерку и на выходе не поджидал. Но уверенность не покидала ее. Что-то подсказывало ей: дома ее ждет сюрприз.