Сбрось подругу с пьедестала

– Ну можно и так… Только ее сломать сначала нужно.

– Так это твоя работа, ты и ломай. А потом мне скажешь, я знаю, куда ее сплавить…

Есть у нее в обойме злачные притоны, где этой сучке самое место.

3

Акустика в гараже была ужасная. И аппаратура настроена так же гадко. А качеством игры «Бургомистр» никогда похвастаться не мог. Все тот же квартет из басни Крылова. Ни на шаг не продвинулись ребята в своем творчестве. Скорее, опустились…

У Любы даже сложилось впечатление, что этот гараж был не студией, а складом для музыкальной аппаратуры. Ребята играли так плохо и неслаженно, как будто уже давно не брали в руки инструменты. Да и слой пыли на допотопном синтезаторе подтверждал эту догадку… Чем же они тогда занимались в Москве, как не продвижением своих проектов.

Фим говорил, что у них в репертуаре появились две новые убойные вещи. Но ничего подобного. Или он скрывал от Любы свое ноу-хау, или его вообще не было, но так или иначе петь ей пришлось старую, как мир, шнягу «Не хочу жениться…»

Она пела эту дурацкую песню и чувствовала себя полной идиоткой. Не захотела она учиться, за Фима замуж захотела. И нет у нее теперь ничего – ни Рэма, ни учебы в институте. Есть только Фим, но, увы, для него она – одна из многих. Вчера они провели ночь под одним одеялом только потому, что у него не было уже сил заняться другой бабой. А так бы он отправил ее на кухню и занялся бы той безмозглой курицей, которая уже однажды с ним зажигала…

– Хватит! – скомандовал Фим и отложил гитару в сторону.

В ожидании приговора Люба набрала в рот побольше воздуха и зажмурилась… Ей нужен был положительный отзыв. И дураку ясно, что карьеры с «Бургомистром» не сделать, но ей нужна была не группа, а сам Фим. Если он поймет, что Люба – бесценный камень, который украсит его группу, то никогда не бросит ее. И относиться к ней будет соответствующе.

– Люба, ты супер!

И чудо свершилось. Фим на радостях обнял ее, расцеловал.

– Я даже не думал, что ты так сможешь! – восторженно отозвался Владик. – Это бомба!

– Зажигательная бомба! – с тем же восторгом уточнил Гоша.

Люба была вне себя от счастья. Теперь Фим и его друзья будут воспринимать ее как равную. И уже не будут относиться к ней, как к тем дешевым подстилкам, которых они пользуют от нечего делать…

– Такое дело надо бы отметить! – расплылся в улыбке ударник Артем.

– Не вопрос! – кивнул Фим. – В ночник сегодня пойдем.

– Это да, на такое дело грех не раскошелиться! – поддержал его Владик.

И зачем-то подмигнул Гоше. Люба это заметила, но значения не придала.

В ночной клуб они отправились впятером. В полном составе обновленной группы.

Люба много раз была в «ночниках». Но Рэм возил ее по элитным клубам. А здесь была какая-то забегаловка, устроенная в подвале мебельного салона. Но тем не менее здесь был свой фейс-контроль – два амбала в майках-размахайках. Оказалось, что вход сюда только для избранных. Фим со своей компанией принадлежал к этому числу, поэтому их пропустили без разговоров.

Кислотная музыка давила на барабанные перепонки, но по сравнению с той гаражной какофонии, она казалась симфонией Чайковского. А так все, как положено, – на сцене крутуют ди-джеи, на танцполе колбасится пипл, от цветомузыки рябит в глазах.

Все столики были заняты. За исключением одного, который, как оказалось, держали специально для Фима. Оказывается, он и его друзья были здесь своими в доску. Их все здесь знали: и диджеи, и дрыгуны-завсегдатаи, в особенности женского пола. То одна кошелка к Фиму подскочит, чтобы облобызать, то другая… Надо сказать, что и его дружки пользовались определенным спросом, но им даже всем вместе было далеко до одного Фима. Этот парень был уникумом в плане воздействия на женские умы. И просто в плане… Косяк забивать никто не собирался. Но заряженный колесами коктейль подействовал так, что у Любы начали плавиться «предохранители».

Под действием колес она и доехала до дому. Смутно помнила, как выходила на свежий воздух, как добралась до квартиры. Но вот она уже на месте. С Фимом в одной комнате. Нервы натянуты, как струны, дрожат от возбуждения, внизу жарко как в печке. А Фим не торопится… Он что, издевается над ней?

– Я тебя сейчас съем!

Любе показалось, что у нее из груди вырвался звериный рык. Наверное, так самка льва рычит перед случкой… И Фим представлялся ей львом. Он не хотел, чтобы она его сожрала. Он сам набросился на нее… Это было что-то невероятное. В какой-то момент Любе показалось, что она умирает от взрывного кайфа…

Такое ощущение, будто по минному полю прошла. Взрыв за взрывом… И удивительно, что после этого она осталась жива. Но снова хочется умирать от наслаждения… Но Фим, похоже, выдохся. Лежит на постели, как загнанная лошадь. Как же так, так все хорошо начиналось!.. Люба набросилась на него в отчаянной попытке вернуть его к жизни.

– Да погоди ты! Фим оттолкнул ее. Но злости в нем не было. – Колеса стерлись, – сказал он. – Надо по новой…

Он выпил еще несколько пилюль. И Любе предложил. Ее и без того хватало, но грех отказываться, если Фим угощает… Они должны быть вместе всегда и во всем…