Сбрось подругу с пьедестала

А Булат и в самом деле не собирался отпускать ее так просто. Остановил машину, сдал назад. Вышел к ней, с силой схватил за руку.

– Никуда ты от меня не денешься!

– Пусти!

Люба плакала от боли и унижения. Как может Булат поступать с ней, как с какой-то дешевой шлюхой да еще на глазах у людей.

Но Булат не унимался. Он уже почти затащил ее в машину, когда над ухом у нее неожиданно раздался знакомый голос:

– Что ты делаешь, козел?

Ответа Рэм дожидаться не стал. И с ходу врезал Булату по лицу… Да, это был Рэм. В очередной раз он появился в тот момент, когда Люба остро нуждалась в его помощи…

Булат не ожидал нападения. Не сказать, что он был слаб духом, но, видимо, от неожиданности растерялся. А может, удар у Рэма был очень мощный. Как бы то ни было, он не решился лезть в драку. И поспешно ретировался. Даже не стал выяснять, кто такой Рэм – случайный прохожий или нечто большее… И хорошо, что его ветром сдуло.

– Вот урод, а! – глядя вслед отъезжающему джипу, сквозь зубы процедил Рэм.

Любе казалось, что он нарочно смотрит на машину, чтобы не встречаться с ней взглядом. Или осуждает ее за что-то, или очень волнуется. А скорее, и то и другое…

Он даже не замечал, что Люба не стоит, а сидит на земле. Или делал вид, что не замечает…

– Может, ты поможешь мне подняться?

– А, да, извини…

Не встречаясь с ней глазами, он протянул ей руку. Но Любе этого было мало. Нужно, чтобы он под мышки ее взял. А еще лучше на руки.

– Мне очень больно…

Наконец-то до него дошло, чего она ждет. Взял ее на руки, оторвал от земли. Люба благодарно обвила руками его шею. А он все голову от нее отворачивает.

– Тебе, наверное, в больницу нужно?

Не кряхтит, не пыжится, но голос дрожит. Скорее, от волнения, чем от напряжения сил.

– Может быть. Но сначала домой… Вот, в этот подъезд!

– Знаю…

– Откуда?

– Думаешь, я здесь первый раз?

– Ты что, следил за мной?

– Нет…

– Контролировал?

Рэм не ответил. Молча занес ее в подъезд, с нею на руках зашел в лифт.

– Какой этаж?

Она сама нажала на нужную кнопку.

– А ты не знаешь?

– Вот этого не знаю.

– Если ты за мной следил, то почему не подошел?

– А я тебе нужен?

– Но ты же мне не чужой человек…

– И много у тебя таких, не чужих?

– Сколько надо, столько и есть!.. Отпусти!

Стоять было больно. Но и на руках у Рэма быть уже не хотелось. Всю охоту своими претензиями отбил… Но все же она готова его простить.

– Извини! – буркнул он.

Стоит, рассматривает надпись на стенке лифта, отражающую фальшивую реальность недавнего прошлого. «Любонька – шлюха!» Какой-то недоумок накарябал.

– Это не правда, – покачала она головой.

– Знаю…

Лифт остановился. Она сама вышла на лестничную площадку. Рэм же остался в кабине.

– Ты чего?

– Да мне уже пора…

– Не поняла?! Ты что, хочешь бросить бедную несчастную девушку в предсмертном состоянии. Может, у меня ушиб головного мозга летальной тяжести? И на ногах еле стою… А ну пошли!

Рэм не заставил просить себя дважды. Вместе с ней зашел в ее квартиру.

– Одна живешь?

– Ну как же одна!.. Вася, Петя, Вова, Леша, ну где вы?.. Конечно, одна… Иногда господин Акрамов заглядывает. Вот как сегодня. Мы с ним попрыгаем, и он уезжает…

– Где ты с ним прыгаешь?

– Ни где, а откуда. Из машины его выпрыгиваю. Ты же, наверное, видел. Это называется экстремальный спорт. Сейчас это в моде…

– А если серьезно?

– Если серьезно, то он меня бросил. А сейчас вот решил обратно вернуть. А он мне не нужен?

– Ты что, отказалась?

– Конечно, отказалась. И на радостях из машины выпрыгнула… Вот идиот!

Люба глянула на себя в зеркало. На лбу огромная шишка, щека содрана в кровь. И коленка в кровь сбита, да еще и распухла. Стоять до жути больно.

– Это ты о ком? – подозрительно глянул на нее Рэм.

– Ну не о тебе же… Ты-то ни в чем передо мной не виноват. Это я дура… Рэм, ну чего ты стоишь? Не видишь, я идти не могу. Помоги до дивана добраться…

Она хотела опереться на его могучее плечо, но он снова подхватил ее на руки, отнес на диван.

– У тебя водка есть?

– Что, выпить хочешь?

– Ты что? – Рэм шарахнулся от нее так, как будто она током билась.

– Раны бы обработать…

– Водкой… Уж лучше зеленкой… Вот угораздило, а!

– Я сейчас «Скорую» вызову. Может, что-то серьезное?

– Да ладно тебе, я же чувствую, что ничего такого…

Голова у нее болела, не без этого. Но головокружения не было, не тошнило.

– Были бы мозги, было бы сотрясение. А так все в порядке, – улыбнулась она.

Рэм нашел зеленку. Обработал рану на коленке. Но «Скорую» все равно вызвал. Сказал, что у нее чуть ли не гангрена начинается.

– Только ты меня им не отдавай, – попросила она.

– Кому, им?

Люба хотела сказать, что врачам в больницу ее не нужно отдавать.

– Всем… Никому не отдавай…

Она не хотела больше ни Акрамова, ни Макеева. И уж тем более Фима… Она хотела остаться с Рэмом. Ни с кем ей не было так хорошо и спокойно, как с ним. Какой же нужно было быть дурой, чтобы уйти от него. Фима она любила… А ведь знала же, что, как та бабочка, на огонек летит. Целиком не сгорела, но от любви остался только незаживающий ожог. И любовь потеряла, и Рэма…

– Даже если ты будешь вырываться? Рэм понял, что она имела в виду.