Сброшенный корсет

— О! Очень велико, — Эрмина избегала моего взгляда.

— Но не так велико, как залог?

— Для залога достаточно.

Что, целый залог?! Я чуть было не стала обладательницей залога! Двадцать пять тысяч гульденов… Доходный дом…

Опять потребовалась вода. Эрмина принесла мне еще стакан.

— Послушай, — сказала она, тяжело вздохнув, — рано или поздно ты должна это узнать: твоя мать принесла мужу целое состояние. И была договоренность, что оно будет вложено в фабрику. Но только до той поры, пока не придет время выдавать тебя замуж… Тогда этот капитал должен быть изъят и отдан тебе в качестве приданого. Ты стала бы прекрасной партией, получила бы подобающего положению мужа и была бы обеспечена на всю жизнь. Так было задумано.

— Мужа-офицера?

— По крайней мере.

— Почему, по крайней мере?

— Потому что бывает и кое-что получше… Вот, например, господа, которые живут в своих поместьях, как мой брат Фриц. Он посмеивается над военными. Говорит, что они живут, как жалкие цыгане, кочуя от гарнизона к гарнизону. Сам он обитает в замке, живет на земле и от земли. Это — лучшее, что можно иметь в этом мире.

— Но в гарнизонном городке веселей.

— Верно, но брат ни за что не отдал бы меня в жены офицеру… Правда, это совершенно неважно, я все равно никогда не хотела выйти замуж. Я останусь девой до скончания века, и мне это нравится.

— Можно еще вопрос?

— Спрашивай.

— Почему кайзер не платит офицерам подобающего жалованья? Ведь они рискуют жизнью ради него.

— Не хватает средств. Поэтому.

— Почему? Ведь Австро-Венгрия богатая страна.

— Тут ты права. Но знаешь, у нас только богатые должны платить налоги… То есть, если ты владеешь замком или крупными земельными угодьями… Или шахтой, или железной дорогой, или банком. Твой дядюшка платит налоги на свой отель. А тетушка на две мельницы, которые достались ей в наследство. Мой брат Фриц тоже платит налоги. Но если тебе не повезло и ты должен зарабатывать себе на хлеб, ты ничего не платишь. Нельзя же забирать у бедняги, не имеющего частной собственности, то, что он сам зарабатывает себе на жизнь. И что это означает, дитя мое?

— Не знаю.

— То, что государственная казна отнюдь не переполнена. Кайзер решил даже, что в будущем году он тоже будет платить налоги. Он сам и вся его родня. И все равно этого не хватит на достойное жалованье офицерам. Но наш кайзер нашел выход, чтобы исправить положение. С помощью титулов и орденов, почестей и медалей, а также возведения в дворянское сословие. Со времен Марии Терезии[6] каждый офицер после пятидесяти лет службы получает дворянский титул. Теперь понимаешь, как это функционирует?.. Офицер приносит в брак дворянский титул «фон», а невеста со своим залогом прекрасную квартиру, мебель, серебро, роскошь и комфорт.

— Тридцать тысяч гульденов. У кого бывает столько денег?

— Хороший вопрос. У немногих… Поэтому две трети офицеров остаются холостыми. Вот отчего так много поломанных судеб у девушек гарнизонного городка.

— А если батюшка даст мне небольшое приданое, за кого я могла бы выйти замуж?

— За какого-нибудь чиновника низшего ранга. Вроде писаря в казарме, у которого нет необходимости вести большой дом.

— Писаря?

— Или кассира.

— Гм…

— Это вообще не подлежит обсуждению. Ты говоришь по-английски и по-французски, а он, может, и по-немецки толком объясниться не может. У тебя благородное воспитание, ты умеешь вести себя в самом респектабельном обществе, и ты не сможешь уважать такого мужа, а стало быть, будешь несчастна с ним.

— Я тоже так думаю.

— А из лучших кругов… ну, ты можешь выйти за вдовца, который уже получил наследство от одной или двух жен. Или за пенсионера, которому уже не нужно устраивать свое хозяйство. Не думаю, что это может тебя прельстить.

— Пожалуй, нет.

Эрмина вздохнула.

— История с твоим приданым — это, конечно, трагедия. Но у тебя есть талант и обаяние, и с этими качествами ты найдешь свое место в мире. А кроме того, жизнь учительницы не так уж плоха. Посмотри на фройляйн Шёнбек. Все ею восхищаются. Ее любят и почитают, она муза нашего Эннса.

— Да, это верно.

— Да и жить одной достаточно занимательно… Ты сама себе хозяйка, делаешь, что хочешь, никто тебе не докучает целыми днями. И знаешь, что я вчера прочла? В «Линцер Тагеспост»?.. Замужние женщины умирают гораздо раньше незамужних. Тебя это не утешает?

— Еще как! — выпалила я, хотя в действительности мне было все равно. Я думала о своем Габоре. И о своем залоге, о тех деньгах, которые утекли у батюшки сквозь пальцы, а с ними мое счастье. Потому что вдруг больше всего на свете мне захотелось стать женой офицера.

Офицер и в самом деле принадлежит элите. Я наблюдала это изо дня в день. Офицеров приглашают к Их Высочествам в Хофбург в Вену. На самые элегантные балы. Для них открыты все замки, самые блестящие салоны городских дворцов. Яркая военная форма приветствовалась всюду как украшение любого праздника.