Сбудется, что снится (СИ)

После гибели родителей, она чувствовала себя совершенно одинокой и потерянной. Быть может поэтому ее чувства к Жданову приняли такую нездоровую форму. Ей банально не хватало любви, близких людей рядом, не хватало хороших преданных друзей. Каждый раз муштруя женсоветчиц, Воропаева с горечью ловила себя на мысли, что завидует их сплочённости, их горячей и трепетной дружбе.

— Я приехала одна, — ответила Кира после небольшой паузы. Она собралась было что-то придумывать, но решила, что Никите наверное всё равно, а поэтому и незачем было сочинять небылицы.

— Дааа, тебе стоило заранее сообщить о своем визите. Дом надо было подготовить, отопить, снег расчистить.

— Дачей занимается Саша, но с ним мне не удалось переговорить. Я очень спонтанно решила поехать. — кратко объяснила девушка и предприняла очередную попытку открыть дверь. Замок всё так же не поддавался.

— Кира, оставь. Дай я открою. Смотри, у тебя руки заледенели, да и сама ты вся продрогла. — Минаев скинул с себя куртку и бережно укутал в нее соседку.

Мужского натиска замок не выдержал, и дверь наконец распахнулась.

В доме было чисто, убрано, все лежало на своих местах. Конечно, ощущалось, что помещение нежилое, но также было видно, что за домом периодически следят.

— Ты присядь, а я пока всё проверю — электричество, газ, водопровод. — сказал Никита, усаживая Киру на диван. Вернулся он через минут десять, печально констатировав, что трубы замёрзли, а поэтому включить отопление у них не получится. Вызывать аварийную службу было бесполезно в новогоднюю ночь, а оставаться в мороз в ледяном доме было исключено, поэтому девушка с досадой пришла к выводу, что придётся ей возвращаться обратно в Москву.

— Нет, ты что?! Я тебя никуда не пущу. Там уже всё небо затянуло. Уже совсем темно, метель начинается! — возразил Минаев. Кира улыбнулась. Как же приятно, когда о тебе заботятся. Она вдруг попыталась вспомнить, когда в последний раз это делал Андрей. А было ли это вообще в их отношениях? Волновало ли его когда-нибудь ее физическое и моральное состояние? — «Он просто такой человек. Эгоист и бесчувственный тиран, как говорит Милко.» — она снова искала Жданову оправдания, но здравый смысл отчётливо твердил — «он просто тебя не любит», а поэтому стоило наконец это признать и достойно принять.

— Кир, останься. Пойдем к нам. Там родители, Настя с мужем и детьми. Они будут рады тебя видеть. Встретим Новый год все вместе. А завтра попробуем реанимировать здесь всё. Ну, или вернёшься в Москву, если захочешь. — не унимался Никита, и Кира взвесив все за и против согласилась. Она давно не видела дядю Мишу с тётей Олей, да и соскучилась по Насте, с которой они всё детство были подругами.

Дочь соседей по даче Минаевы приняли как родную. Тётя Оля и Настя тут же увлекли ее с собой на кухню, чтобы поболтать. Женщины насплетничались и насмеялись вдоволь. Давно Кира не чувствовала себя так легко. Ей было искренне весело и отрадно в компании подруги детства и ее матери. Она чувствовала, что развеялась и у нее даже получилось полностью отвлечься от мыслей об Андрее. Девушка достала телефон из кармана джинсов и посмотрела на дисплей — ни одного звонка после их последнего разговора. Тяжело вздохнув, Кира покачала головой. Всё-таки она уже начинала свыкаться с мыслью, что Жданов был не ее человеком жизни.

В гостиной за большим круглым столом встретили новый год. Кира впервые за несколько лет была счастлива. Искренне и всецело. Она как и прежде радостно хохотала над остротами дяди Миши, с любовью умилялась Настиным детям, а главное — впервые за последние годы ей было приятно внимание другого мужчины. Никита буквально не сводил с нее глаз, а у нее самой в животе появилось давно забытое ощущение порхающих бабочек от одного только присутствия Минаева-младшего. Она вдруг снова почувствовала себя той маленькой влюблённой девочкой, и от этого ощущения улыбка сама рождалась на ее губах.

После ужина продолжили разговоры, но уже перед растопленным камином. И тут Кира не переставала восхищаться. Как же она отвыкла от таких простых и милых сердцу семейных посиделок. Как же ей не хватало родителей и семейного тепла. Хоть Ждановы и пытались заменить ей мать и отца, она все равно чувствовала себя чужой в их семье, а здесь ей было так комфортно, так легко, что она невольно почувствовала себя дома. Под бой курантов она зажмурила глаза и загадала самое сокровенное желание — иметь большую и дружную семью. Неприятно кололо осознание того, что эти годы она жила не своей жизнью и почти безвозвратно потерялась в ней. Та холодная, стервозная и заносчивая женщина была не Кира Воропаева, а несчастный и неудовлетворённый человек. Настоящей она была сейчас — в кругу этих добрых и весёлых людей.