Сбылась мечта хулиганки

Стараясь не выдать голосом своих чувств, Петр Степанович осторожно осведомился:

– А что? С ним что-нибудь стряслось? Так, текущие вопросы он решал, ничего особенного…

– Текущие вопросы? – В голосе собеседника легкая издевка мешалась с нарастающим раздражением. – Странные он решал вопросы! Твоего Копылова опознали в областной больнице. Умер твой референт, погиб в ДТП. Скорая помощь с места аварии везла, в машине умер, не приходя в сознание. Со скорой помощью тоже там странности какие-то, я их не понял – то ли санитар куда-то делся, то ли еще что, но не это главное. Копылов твой разбился на угнанной машине. Старая «Ауди», восемьдесят шестого года. Он у тебя что – бедный совсем, что старье такое угоняет? Шучу. Мы, конечно, дело замнем, но ты сам понимаешь – на фига мне такая головная боль?

Вахмистр смотрел на стену перед собой остановившимся взглядом.

– Разбился, говоришь? – проговорил он еле слышно. – А еще жертвы были в этом ДТП?

– Что?! – переспросил собеседник. – Еще жертвы? Тебе что – мало? Да нет, слава богу, только он один пострадал. Если бы еще жертвы оказались – тяжелее было бы замять… Ты же знаешь – эти газетчики, телевизионщики только и рыщут, вынюхивают какой-нибудь скандал… Ладно, Петр Степаныч, будь здоров, чувствую, ты не в духе. Позже созвонимся.

В трубке зазвучали гудки отбоя, а Вахмистр все сидел, уставившись в одну точку.

Значит, Палыч погиб! Последний человек, на которого можно было рассчитывать. А эта дрянь, эта девка по-прежнему жива! Заговоренная она, что ли! Нет, это нельзя объяснить одним везением…

Телефон снова зазвонил.

Петр Степанович и не заметил, когда положил трубку на аппарат. Он снова схватил ее в безумной надежде, что Сергей Вадимович ошибся, в ДТП погиб кто-то другой, а сейчас звонит Палыч, чтобы сообщить – все в порядке, девчонка устранена, можно спать спокойно…

Но это снова звонил не Копылов. То есть теперь в трубке вообще было молчание. Но не такая тишина, какая бывает, если на станции произошел сбой и разговор прервался, – нет, в трубке слышался гулкий шорох большого пустого помещения и чье-то негромкое дыхание. Кто-то держал трубку возле уха и молчал.

– Вахромеев слушает, – произнес Петр Степанович будничным спокойным голосом, как будто ничего не произошло, – слушаю вас. Кто это?

В трубке молчали.

Вахромеев швырнул трубку на аппарат. Он был переполнен чувствами, причем неизвестно, чего больше было в его душе – злобы или страха.

Телефон снова зазвонил. Петр Степанович несколько секунд не решался снять трубку, глядел на нее, как на гремучую змею, наконец он преодолел страх и ответил:

– Вахромеев слушает.

– Петр Степанович? – промурлыкал в трубке женский голос, явно незнакомый и скорее всего измененный, – Петр Степанович, у вас в кабинете есть телевизор? Включите его, пожалуйста.

– Кто говорит? – прервал женщину Вахромеев охрипшим от волнения голосом. – Кто это? – Но в трубке уже слышались короткие гудки.

Петр Степанович включил телевизор, пролистал каналы. На пятой Петербургской программе популярная телеведущая Жанна Балконова беседовала с одним из руководителей городского Управления внутренних дел.

– Николай Иванович, есть ли какие-нибудь новые факты по делу о гибели профессора Шереметьева?

– Я понимаю ваш вопрос, – заговорил мордатый полковник, профессионально пряча глаза, – гибель известного профессора обеспокоила общественность города, к нам обращались и родственники покойного, пока новых фактов по этому делу не обнаружено, но следствие ведется…

– Простите, Николай Иванович, – перебила его журналистка, – по имеющимся у нас сведениям, свидетель, который сообщил о том, что профессор якобы часто приезжал в дом гражданки Сидоровой, отказался от своих показаний…

– Я понимаю ваши сомнения, – забубнил полковник, при этом глаза его разбежались в разные стороны, – действительно свидетель Хряпин частично опроверг свои ранее данные показания, но этот гражданин вообще не вызывает доверия у следствия, поскольку страдает хроническим алкоголизмом и неоднократно находился на принудительном лечении в лечебно-трудовом профилактории…

– Николай Иванович, – снова прервала полковника журналистка, – если этот свидетель не вызывал доверия, почему же первая версия событий опиралась исключительно на его показания? Ведь только с его слов известно, что профессор Шереметьев приехал в поселок Нелидовку за несколько часов до пожара. Может, этот пожар был результатом поджога и имел своей целью скрыть убийство профессора?

Полковник начал медленно сползать под стол. Глаз его уже вообще не было видно. Однако молчать в прямом эфире никак нельзя, и он обиженно забубнил:

– Я понимаю озабоченность общественности в вашем лице проблемой преступности в городе и, в частности, следствием по делу о трагической гибели профессора Шереметьева, но у общественности нет никаких причин для беспокойства. Следствие продолжается, у нас появились новые факты, которые проливают свет на это трагическое происшествие…

– Какие факты? – сделала стойку журналистка.