Сбываются другие мечты

Зиму она не любила точно, из дома выходила только по необходимости. Когда они поженились, Аркадий Львович уговаривал её купить лыжи. Он любил зимой бывать на даче, уходить в заснеженный лес, а вернувшись, смотреть, как горят поленья в печке, пить холодную водку и закусывать чем-нибудь по-деревенски простым, вроде жареной картошки. Ольга отказалась наотрез. Она терпеливо ждала его из леса, выбегала ему навстречу, накинув пуховик и утопая в снегу, и радовалась, и мешала раздеться, и ни на шаг от него не отходила.

Он всю жизнь ходил на лыжах один, разве что когда Саша был маленьким, брал его с собой. Когда сын подрос, прогулки прекратились сами собой, у Саши появились свои дела и свои интересы.

Аллочка за недолгое время брака его пристрастия к лыжным прогулкам не разделяла, и Аркадия Львовича это вполне устраивало. С Аллочкой устраивало, а с Ольгой устраивать перестало. При Ольге ему стало скучно одному в лесу, и последние зимы он ни разу не ходил на лыжах.

За окном пошёл дождь, на стекле появились пунктирные мокрые линии. Две сестрички в накинутых на халаты куртках метнулись к больничному входу. Не иначе как курили тайком во дворе, прячась от чужих глаз.

В дверь заглянула родственница молодого парня, недавно прооперированного по поводу аппендицита. Аркадий Львович вышел в коридор и стал терпеливо отвечать на вопросы.

На столе в кухне лежали две пустые упаковки лекарства. Катя аккуратно распрямила разорванную фольгу, прочитала название. Оно ни о чём ей не говорило, она такого снотворного не знала и никогда не покупала. Она не помнила ничего, после того как вышла из лифта, поднимаясь в мамину квартиру, но не могла же она забыть то, что было до этого.

Не запирая дверь, Катя пешком спустилась вниз, вызвала лифт. Вот здесь она стояла в прошлый раз, привалившись к стене. Вошла в кабину, нажала кнопку этажа, вышла… Нет, не так, в прошлый раз она держала в руке ключи, достала их в лифте.

Она снова спустилась вниз и снова поднялась на лифте. Никаких воспоминаний. Или… что-то было? Что-то она почувствовала тогда, выходя из кабины?

Катя опять спустилась на первый этаж и поднялась, но память упрямо не хотела возвращаться.

Она вернулась в квартиру, поставила греть чайник, подошла к книжным полкам, постояла, тупо глядя на корешки, и отвернулась. У неё сейчас такая интересная жизнь, что читать про чужую скучно.

Тихо затренькал сотовый, она порылась в сумке, достала телефон. Номер на экране был незнакомый, но она была уверена, это Кирилл.

– Ты где, Катя? – спросил он.

– Дома.

– Я хочу к тебе приехать.

– Нет, – почему-то ей казалось невозможным встречаться с ним дома. Хотя здесь Глеб не жил.

– Тогда поедем ко мне.

– Тоже нет. Давай просто погуляем.

– Ну давай, – покорно согласился он.

Ему не хотелось с ней гулять, ему хотелось обнять её и не отпускать, и объяснить, что с ним творится что-то странное, невозможное, и она просто обязана стать его женщиной.

Через полчаса он встретил её у подъезда и не удержался, обнял.

– Пойдём в парк, – мягко высвободилась Катя.

– Пойдём. – Он опять быстро её обнял и отпустил.

Старый парк, находившийся рядом, оказался почти безлюдным. Маленький мальчик обогнал их на велосипеде, развернулся, проехал навстречу.

– Я выросла в этом районе, – объяснила Катя и зачем-то добавила: – Родители очень радовались, когда нам с Глебом удалось купить квартиру рядом. Глеб – это мой муж.

– Я понял, – буркнул Кирилл. Ему было неприятно слышать про мужа. – А мои родители погибли, когда мне было пятнадцать. Я остался с сестрой и до смерти боялся, что она сдаст меня в детдом.

Катя не ответила, взяла его двумя руками за рукав куртки, легко прижалась к плечу.

– Я старался совсем не просить денег, подрабатывал, где мог. И всё время думал, как разбогатеть. Даже странно, что в институт легко поступил и окончил. Знаешь, я долго считал, что главное в жизни – это деньги.

– А теперь? – помолчав, спросила Катя. Она так и не выпускала его руки. – Теперь ты как считаешь?

– Теперь я знаю, – он остановился и развернул её к себе, – что главное – это ты.

Редкие листья облетали с почти голых деревьев, негромко шуршали под ветром. Навстречу прошёл мужчина с весёлой дворнягой. Собака бежала впереди, изредка оглядываясь на хозяина.

Катя не успела проводить её взглядом, потому что Кирилл крепко прижал её к себе, и она ничего больше не могла видеть, кроме его тёмно-синей куртки.

Частный сыщик Антон, хмурый мужик лет тридцати пяти, потребовал у Иры кругленькую сумму. Ей даже пришлось просить денег у отца, соврала, что хочет подучить английский. Это было самое безопасное объяснение, потому что любой покупкой он мог поинтересоваться, так же, как и поездкой за границу, а знание языка проверить невозможно.