Сбывшаяся мечта

— Я слышала, что в исключительных случаях разводы возможны даже у католиков, — несмело предположила Айлин. — Если хочешь, я сама объясню священнику, в чем дело, и попрошу его освободить тебя от клятвы…

— Покорно благодарю, — фыркнул Роберто, вставая. — Очень мило с твоей стороны предлагать мне стать всеобщим посмешищем, объявив всем и каждому, что за два года я ни разу не переспал с собственной женой.

— Я только хотела как лучше, — жалобно пробормотала она, краснея до корней волос.

— Лучше оставь подобные благие намерения, — посоветовал он и, неожиданно наклонившись, положил одну руку на стол, а вторую — на спинку ее стула, так что Айлин оказалась в ловушке. Впервые с начала злосчастной исповеди Роберто посмотрел ей прямо в глаза. — Ты мне кое-что должна, дорогая, имей это в виду. Ты должна вернуть мне мою гордость, самоуважение, веру в себя, как в мужчину. В этом отношении ничего не изменилось и измениться не могло, пусть даже теперь я и знаю, почему ты так со мной обращалась.

— И ты жаждешь искупления? — невесело усмехнулась она.

— Я жажду компенсации, — мягко поправил он.

— Как это на тебя похоже, — хмыкнула Айлин, отворачиваясь. Смотреть на него было невыносимо, как бы она ни относилась к тому, что произошло между ними сегодня.

— Нет! — рявкнул Роберто, и она так и не поняла, что взбесило его больше: эта колкость или попытка избежать его взгляда. Грубо схватив Айлин за подбородок, он повернул ее лицом к себе и выдохнул: — Вот что на меня похоже!

И губы его грубо впились в ее губы. Он не стремился доставить удовольствие ни ей, ни себе. Это был поцелуй-символ, поцелуй-утверждение.

Айлин задохнулась, тщетно пытаясь воспротивиться, крикнуть что-то гневное, и испуганно замерла в ожидании привычной волны ужаса. Но вместо этого почувствовала наслаждение. Это было полузабытое, всплывающее из туманных глубин памяти чувство, заставившее ее подчиниться, уступить, ответить, полностью отдаваясь этому поцелую.

Что я делаю? — спрашивала она себя, словно в горячечном бреду. Я должна сопротивляться, защищаться, драться!

Но руки ее уже обхватили его широкие плечи и скользнули вверх, обвиваясь вокруг могучей шеи, а пальцы с удовольствием стали гладить волосы. Айлин словно вся растворилась в невероятном наслаждении, источником которого был этот теплый, влажный и такой голодный рот.

Она даже не успела понять, кто из них застонал, ибо в следующее мгновение стул отлетел куда-то в сторону, и она оказалась на ногах, прижимаясь к Роберто всем телом. Руки его гладили ее нежно, возбуждающе — от подмышек к талии и обратно, а большие пальцы то и дело задевали при этом груди, в которых уже тонкими иголочками пульсировала кровь, разогретая этим обещанием наслаждения.

Все тело Айлин теперь было охвачено пламенем. Она слышала неровное, прерывистое дыхание Роберто и чувствовала огонь, сжигавший его самого, когда он все плотнее прижимал ее к себе, давая ощутить всю силу своего желания. А потом он отстранился, удерживая ее на расстоянии вытянутых рук. В глазах его стояло веселое удивление, а припухшие от одного-единственного поцелуя губы улыбались.

— Неплохо, — пробормотал он.

Но Айлин была слишком потрясена, чтобы реагировать на эту иронию. Она молча смотрела на Роберто, взволнованная и дрожащая, все еще оглушенная неистовым ответом своего тела на то, что начиналось как пытка, а закончилось самым эротическим поцелуем в ее жизни.

— Продолжай в том же духе, любовь моя, и компенсация будет стоить долгого ожидания.

Слова эти вывели Айлин из оцепенения.

— Я этого не перенесу, — прохрипела она, не узнавая своего голоса, и в смятении рванулась из его объятий.

— Неправда! — от души расхохотался Роберто. — У меня сложилось впечатление, что ты не только переносишь это, но и получаешь все большее удовольствие. Вечером, надеюсь, будет еще интереснее. — Бросив столь многообещающее замечание, он направился к выходу, но у порога остановился. — Да, на всякий случаи, — не оборачиваясь, предупредил он. — Во время моего отсутствия лифт до нашего этажа подниматься не будет. Так что не вздумай устраивать здесь пожар. — С этими словами он скрылся за дверью, оставив Айлин переваривать услышанное.

«Сегодня вечером». Он явно все продумал, рассуждала она, поднимая стул с пола и бессильно на него опускаясь. Он жаждет компенсации и полон решимости ее получить, причем в той единственной форме, которую признает. Уверенность в том, что Роберто не станет использовать физическую силу, чтобы добиться своего, мало утешала ее — она слишком хорошо помнила, как только что предательски вело себя ее тело.

Чтобы хоть как-то отвлечься от горестных размышлений и не позволить нарастающей волне истерического страха, смешанного с горечью от собственного бессилия, захлестнуть себя, Айлин привела в порядок свою спальню. В комнату Роберто она принципиально не стала даже заглядывать. Затем девушка решила приготовить обед из блюд национальной кухни, рецепты которых она узнала в ресторане Луиджи.

Она колдовала на кухне, когда услышала, как кто-то за ее спиной восхищенно прищелкнул языком.