Сбывшаяся мечта

А в это время Юрка, нисколько не обращая внимания на спектакль, устроенным им же самим и умело подхваченный братьями, уже взгромоздился на колени сестры и сидел с довольным-предовольным видом.

В доме стоял такой хохот, что казалось, целый товарняк проносится мимо дома. Хохотали до слез, до боли в животе, смешливый дядя Доржо даже упал на диван и кричал:

– Ох, артисты, ох, уморили.

Смеялась даже бабушка Дыжид, которая сидела, по обыкновению, чем-то недовольная.

И тут мама, которая тоже смеялась вместе со всеми, сидя за столом, вдруг вскрикнула:

– Упаай, буузы, время давно закончилось, перевариваются.

С этими словами она подскочила, как-то резко взмахнула рукой и задела рукой хлебницу с тонко нарезанным кусочками хлеба. Та взлетела высоко в воздух, к потолку, перевернулась, весь хлеб посыпался на голову папы, который сидел рядом, и, вдобавок, пустая берестяная хлебница ловко опустилась ему на голову, как шапка.

Что уж и говорить, хохот грянул еще сильнее, взрослые просто сгибались от смеха, слезы так и катились из глаз, дети показывали пальцами и кричали:

– Шляпа, вот так шляпа.

Римма подскочила было к мужу, но Миша, снимая хлебницу с головы, лишь смог простонать:

– Буузы, буузы.

Римма поняла и ринулась на кухню. Вслед побежали обе бабушки, и все трое захлопотали, вытаскивая горячие, сочные, ароматные буузы, наливая густой зеленый чай, а остальные еще долго смеялись и убирались в гостиной. Естественно, малыши успели забыть, из-за чего все началось, все трое мирно сели за детский столик. Аня, как взрослая, уже занимала место за общим столом, что ей очень нравилось.

Тут появились женщины с большими тарелками в руках, в которых благоухали вкуснейшие в мире буузы, и все дружно принялись за трапезу.

…Прошло два года, на улице стояло жаркое лето. Этим летом Анечке пришлось нянчиться с тремя братиками, так как дядя Доржо уехал в командировку в Красноярск на три-четыре месяца, и оставить мальчишек было не с кем. Дядя и раньше часто ездил в командировки, но мальчишки всегда оставались на попечении бабушки и дедушки, но нынче бабушка начала часто прихварывать. Дедушка был очень обеспокоен состоянием ее здоровья, да и Римма тоже, поэтому решили бабушку не беспокоить, пусть она подлечится хорошенько, съездит на курорт, попьет аршан, наберется сил.

Поэтому сорванцы, Баир и Баин, были командированы в деревню к дяде Мише и тете Римме. Аня была искренне рада их приезду и нисколько не огорчалась, так как она очень любила их, да и Юрке в компании братьев было бы намного интереснее.

Жизнь с их приездом забурлила, ведь оба были непоседы, вечно лазили везде, куда надо и не надо. Избалованный, нежный Юрка уже не стоял целыми днями над душой матери или сестры, играл с братьями, бегал, носился по улице, и очень скоро из холеного, полненького мальчика превратился в худого, загорелого сорванца. А Баир и Баин, несмотря на то, что жили в городе, были выносливыми, крепкими мальчишками, гораздыми на выдумки. Каждый день они вытворяли что-нибудь новенькое. Нельзя было предсказать, на что они пойдут сегодня.

Римма, которая всегда опасалась за сына, в первое время очень тревожилась за него. Никогда не выходивший дальше ворот один, теперь мог убежать на речку, в лес, на горку.

Как-то утром, потеряв мальчишек из виду, Римма оббегала чуть ли не с полдеревни, чуть с ума не сошла. Ани как раз дома не было, она уехала на пару дней погостить к дедушке в город. Римма в панике носилась по улицам, спрашивая у всех, не видали ли они мальчишек, но все без толку. Соседи тоже встревожились, мало ли что, подключились к поискам. Прошло часа два, поиски не увенчались успехом, и Римма уже начала потихоньку всхлипывать, как вдруг увидела грузовик мужа, который быстро направлялся к дому. Каково же было удивление всех собравшихся, когда они увидели в кабине машины потерявшихся мальчишек. Римма рассердилась, ничего себе шуточки, я тут ищу бегаю, а он их катает. Мог бы и предупредить. Поэтому, как только грузовик остановился, она резко подскочила к кабине, открыла дверь, готовая разразиться скандалом, но удивленно замолчала.

Все трое сидели с виноватым лицом, у Юрки на лице даже были следы слез, видать, плакал. Миша тоже не выглядел радостным и веселым, как обычно бывало, когда он катал ребятню.

– Что случилось? Где они были? – спросила Римма.

– Где были, где были, – неожиданно зло сказал Миша, – сидишь дома и дальше своего носа ничего не видишь. Рейс мне сорвали, и вообще могли погибнуть.

– Да что ты говоришь, ничего не понимаю, – ничего не соображая, спросила женщина, а потом неожиданно рассердилась и набросилась на мужа, – да говори уж, что случилось?

И тот, немного успокоившись, начал: