Сбывшееся ожидание

– Еще как будете – вы несете социальную функцию и должны отчитаться перед согражданами. Мы поговорим, а потом сфотографируемся.

Тут Андрей заметил, что у журналистки непропорционально маленькая для её комплекции грудь, и данный артефакт не скрывается, а подчеркивается дизайном её розовой блузки с прозрачной сеточкой на самом таком месте.

– Слушайте, чего вы вообще несёте, какие ещё «функции». И вообще – меня раздражают ваша разовая кофточка, ваши сиськи и ваш диктофон.

Софью Интраллигатор это ничуть не смутило – напротив, такой поворот её очень устроил.

– Говорите, говорите, микрофон включен. Ваши реплики будут дословно отражены в статье.

– А? В статье? Да мне по хую, как вы напишете. Так же, как и вы. Я не люблю непрофессионалов. Непрофессионалам тут делать нечего. Надо сначала разобраться в вопросе, потом являться к серьёзным людям; а не так как вы – вчера у подворотни, а сегодня здесь, в офисе солидной компании.

Андрей сказал первое, что пришло в голову, и его в данной ситуации прежде всего раздражало то, что журналистка, не владея вопросом, на пустом месте лепит дешевую сенсацию на потребу скучающим люмпенам. Но своим замечанием он попал в самую точку и больно задел за живое.

– А вы научитесь себя вести, – презрительно сказала Софья Интраллигатор. – «Серьёзный человек», «солидная компания». Тоже мне – звезда.

– Ага… пизда, – машинально срифмовал Андрей.

И вполголоса повторил в сторону:

– Тупая жирная пизда.

Журналистка шумно встала и направилась к выходу:

– Вы явно не в себе.

Андрей насмешливо бросил ей вдогонку:

– Хорошо, что не в тебе!

Обладательница внушительного багажника раскрыла нараспашку дверь и вышла, не закрыв за собой. Коридор наполнился нервным цоканьем её розовых сапог. Ирина бесшумно поднялась с дивана, подошла к двери и закрыла её. Цоканье стихло.

– Что ты наделал – она записала всё на диктофон.

– Да и хуй с ним, – ответил Андрей повеселевшим тоном, уже представляя, как будет пересказывать этот случай Тане сегодня вечером. – Давай займемся делами. Покажи мне взаиморасчеты по кардиоцентру.

Глава 3

Они ехали по улице Советской, безлюдной в этот час. Таня, держа левой рукой руль, правой гладила Андрея по коленке:

– Любишь свою Таню, да? Скажи!

Он ответил, что сразу оценил её, как только первый раз увидел. А вообще, последние сутки места себе не находит в предвкушении встречи. Она это уже поняла – поэтому они, не заезжая в ресторан, направляются к ней домой.

– А ведь это я всё устроила – пришла к тебе сама, помнишь, а? Еще упрашивала, чтобы ты меня взял. Скажи, я поступила правильно? С первого же раза, как я тебя увидела там на кладбище, я знала, что буду твоей. Что мне оставалось делать – кроме как придти к тебе? И я не жалею. А ты?

Она остановила машину возле подъезда и заглушила мотор. Они вышли. В тумане вырисовывались легкие остовы деревьев, посаженных во дворе. В охватившей их беспредельной тишине замирал шум колёс автомобиля, проехавшего по улице Гагарина в сторону Волги. Казалось, они одни остались в этом безмолвном городе.

Войдя в подъезд, они поднялись на этаж, зашли в квартиру. Танина комната уже мало походила на девичью. Сюда ворвался вызывающий и смелый красный цвет, составивший оригинальное сочетание с классической черно-белой парой: ярко-красная мягкая мебель, в отделке которой использована золотая нить, вишнево-красный абажур ночной лампы, бордовые портьеры, черно-белый ковер с этническим принтом, похожим на рисунок зебры, гармонирующий с фигурками двух зебр на невысоком светлом, цвета топленого молока книжном шкафчике. Который в наборе с письменным столом создавал Танино рабочее место. Для вещей предусмотрен шкаф-купе с дверцами из матового полупрозрачного пластика, напоминающего о легком утреннем тумане и удачно сочетающимся со светлыми молочно-бежевыми стенами. Единственным темным предметом оставалось фортепиано Krakauer, стоявшее посередине комнаты.

Пока раздевались, Таня расспрашивала подробности сегодняшнего происшествия:

– Ты прямо так и сказал ей: «Пизда, тупая жирная пизда»?

– Да, Танюш, прямо так и сказал.

– А она была страшная и жирная?

– Не то слово – крокодил. Вместо сисек – две папилломы растущие на шее.

Таня раздевалась со спокойной гордостью, что придавало ей особое очарование. Она так безмятежно любовалась своим обнаженным телом, что покрывало у её ног казалось красным павлином.

– Странно: почему она оскорбилась – ведь ты сказал правду. Красивую умную девушку – меня например, никто не назовёт тупой пиздой.

Когда Андрей увидел её голой и светлой, как ручьи и звёзды, он сказал:

– Тем более ты должна надевать максимум одежды – то что мне принадлежит, могу видеть только я, больше никто!

Она скользнула в постель, прильнула к нему и обдала его восхитительной свежестью.

Они были очень удивлены, когда, придя в себя, увидели, что уже почти полночь.

– Неохота никуда ехать, – лениво протянула Таня, включив торшер. – Может попьём чай с бутербродами.

Прижавшись к его груди, она сказала:

– У тебя кожа нежнее моей.