Сбывшееся ожидание

– А кто рулит всей темой, кто принимает решения?

– Я.

Может, у Босса и были какие-то задвижки, но его ни в коем случае нельзя было обвинить, что он не прислушивается к просьбам, не входит в ситуацию.

– Сколько? – деловито осведомился он.

– Двадцать тысяч – долларов.

– Нет, это слишком мало. Давай сорок.

– Да, конечно – я просто не знал тарифов, – согласился Андрей, напустив на себя безмятежный вид.

Босс ощупывал собеседника взглядом, словно пытаясь заглянуть во все карманы.

– Ну так давай, у тебя деньги с собой?

– Нет, у меня будет такая сумма… дня через…

– Но Умар тебе нужен завтра? – нетерпеливо спросил Босс.

– Так точно.

Сорок тысяч долларов Андрей не смог бы наскрести даже через неделю, но это просчет Блайваса, ему и платить. А Блайвас смог бы найти такую сумму – но только не в Москве, а у себя дома. В любом случае нужно созвониться с ним, но впутывать в разговор третьего было бы тактической ошибкой.

– Три дня, Пшемыслав Гржимекович, максимум к четвергу. Четверг – крайний срок. Знаете, я в чужом городе… Вернувшись домой, в Питер…

Голосом, пронизанным искренним участием, Босс ответил:

– Андрей! Неделя тебя устроит? К следующему понедельнику соберешь пятьдесят зеленых?

– Пятьдесят тысяч!?

– А как ты хотел? Я тебе делаю дело авансом, а ты еще ставишь условия, – любезно, но строго проговорил Босс.

Андрею ничего не оставалось делать, кроме как согласиться. Они скрепили уговор рукопожатием, Босс отправился в отдельный кабинет своего ресторана, чтобы обрадовать свою подругу свалившимся с неба заработком, усевшись на обычное место напротив двери, он набрал Лечи, чтобы поставить в известность об изменившихся обстоятельствах – присяжные, которые должны судить Умара, в последнюю минуту заменены другими, к которым нет подхода, поэтому Умару придётся организовать побег. Что касается реабилитации и закрытии всех уголовных дел – об этом позже, в следующем году. Эту версию Босс придумал, пока дошёл от столика Андрея и Вальдемара до своего. Лечи терпеливо выслушал и напомнил об Англии – ему хотелось поскорее перебраться в свободную демократическую страну, в которой можно спокойно дожидаться судов, которые бы реабилитировали его в России.

Насчет сионистов из Бнай Брит, как перед ними оправдываться за исчезновение Умара Радулова из камеры СИЗО, Босс решил подумать после ужина – дабы не портить аппетит.

Опечаленный Андрей присоединился к своей компании.

– Всё нормально? – поинтересовалась Леночка, которой передалось удрученное настроение её спутников.

Андрей постарался придать лицу беззаботное выражение:

– Давай вмажем!

– Фу! Что значит «вмажем»! – Леночку бросало из крайности в крайность.

«Уж лучше бы ты дурачилась», – подумал Андрей, ожидая появление псевдоинтеллигентских заскоков, по части которых Леночка была так сильна.

Вальдемар и не пытался казаться веселым. Не доев свою телятину, он попрощался, сославшись на то, что срочно должен звонить в Белоруссию.

– Завтра в девять – в холле гостиницы! – напомнил ему вдогонку Андрей.

Тот, обернувшись, махнул рукой – ОК!

Леночка начала с расспросов, что это за мерзкий тип подсаживался к ним за столик, что это за надменная блядь его сопровождала, не удосужившаяся подойти и поздороваться, а когда её любопытство было удовлетворено, вопросила, зачем создавать семью, чтобы потом изменять с подобными шлюхами.

И вообще,

– …прежде чем создать семью, нужно пожить вместе год-два, хорошо изучить друг друга, проникнуться проблемами друг друга, девушка должна стирать носки своему парню, он должен знать марку её любимых прокладок…

Это было немного не то, о чем хотел бы поговорить Андрей. Да и заведение стало его напрягать. Он предложил сменить дислокацию. Оказалось, что Леночка не против. Расправившись с блюдом, они покинули ресторан и отправились в ночной клуб. Перед тем, как сесть в такси, Андрей имел продолжительную беседу с Блайвасом и Радько, подъехавшими по его звонку. Блайвас, хоть и понял за собой просчет – не взял все векселя сразу, всё же не хотел брать на себя внезапно возникшие издержки.

– Достань ему сорок тонн к утру – и сэкономишь десять тысяч, – предложил Андрей. – Нет, если мне не веришь – пойди поторгуйся с ним, он еще здесь, я проведу тебя в его кабинет.

«И что, ты прямо с НИМ стоял и торговался за освобождение чеха?» – этот вопрос, заданный недоверчивым тоном, Блайвас задал пять раз, набыченно глядя на дубовую входную дверь с раззолоченной ручкой. Но внутрь так и не вошёл.

– Так что нам делать, епта? – наконец спросил он, когда до него дошло, что Андрей тут главный.

– А что делать… наберешь с утра Умару – его сотовый должен быть включен… если только Босс не напиздел… поедешь возьмешь у него вексели, и скажешь, что его освобождение обошлось нам в сто косарей… плюс дополнительная отсрочка по оплате товара… скажем, в один месяц.

Радько толкнул Блайваса в бок:

– Ебать – а он волокёт, умеет лавэ считать.

Тот не удержался от хохота:

– Вот медицина – «сто косарей», «отсрочка». Я хуй бы догадался, а он, бля, сразу тему просек.

– Ёб твою в гроб, включил насос по теме.