Сбывшиеся мечты

— Я часто задаю себе этот вопрос, — ответил он. — Может быть, они распродали все вместе с вещами из парижской квартиры. Эган не может вспомнить. Говорит только, что его спрашивали, что бы он хотел оставить себе, когда дело дошло до окончательного расчета с юристами, но он сказал, что ничего не надо. Он был тогда совсем мальчишкой, десять лет, и ничего не хотел из домашних вещей.

Он нахмурился, как бы вызывая что-то в памяти:

— Я вспоминаю, как выглядела терраса, когда ее готовили к приему гостей. Вышитые льняные скатерти, серебряные подсвечники… персидский ковер в моей комнате, который я очень любил… тонкие вина, цветы… — Он заставил себя остановиться. — Я мог бы проверить все это в суде, но едва ли что-нибудь можно вернуть обратно. — Он пожал плечами и добавил: — Может быть, это сон. Все прошло, как и многое другое.

Он как-то сразу ушел, едва сообразив пожелать мне доброй ночи. Казалось, он был ошеломлен тем, что с ними произошло, — и не столько с потерянным блеском «Фермы», сколько с ним самим.

Я была озадачена, обнаружив, что принимаю так близко к сердцу его неудачи. Он привлекателен, несчастен, и он здесь единственный мужчина, как я легкомысленно призналась себе, который заслуживает внимания, но не более того.

Глава 7

Утром Эган привез из деревни Камиллу, которая должна была занять место Сильвии. Это была простая, крепко сбитая девушка с огненными щеками. У нее был пузатый чемодан, перевязанный матерчатыми лентами; она собиралась жить на «Ферме». Теперь Эган переложит на нее часть своих обязанностей, к удовольствию Марии. Когда Эган встретил меня за завтраком, он сказал, что Камилла работала в кафе в Белане и может по вечерам обслуживать бар в «Ферме», и он сможет уходить пораньше.

В тот же день, когда я поднималась к себе в комнату за этюдником, Эган окликнул меня:

— Как насчет того, чтобы поехать с нами? Мы с Марией хотим прокатиться до одной фермы, недалеко отсюда. Хозяева уезжают и все распродают, и Конор считает, что мы сможем недорого купить кое-какие инструменты.

Предложение звучало заманчиво. Я колебалась — не хотела мешать им.

— Поедем с нами, Керри! — попросила Мария, сбегая по ступенькам.

И я поехала.

Фермерский дом был из такого же серого камня, как и «Ферма», но меньше и грубее, — это была настоящая ферма, а не дворянское поместье. Двор пропах цыплятами и утками, и в плотную землю были втоптаны их перья. Эган пошел осмотреть амбары, а жена фермера пригласила нас в дом. Маленькая комната, которая служила гостиной, столовой и кухней, была очень колоритна, хотя и темновата. Она была украшена цветами. Почему мадемуазель Софи не может сделать то же самое в «Ферме»? Ведь цветы росли там в изобилии.

Я сразу же заметила этот зеленый буфет. Он казался скорее итальянским, чем французским. Сверху были открытые полки, а внизу — выдвижные ящики с дверцами, и все было расписано завитушками и гирляндами. И я тут же подумала о баре на «Ферме», о том пустом побеленном зале, где не было вообще ничего, кроме стола и старого фамильного портрета.

— Разве это не подойдет для отеля?

Мария помолчала, глядя на буфет с некоторым сомнением. Честно говоря, я понимала, что ей было безразлично все, что окружало ее в отеле; все это было только фоном для ее Эгана.

— Вы считаете, Эгану нужно это купить? Я спрошу его.

И она сходила за Эганом. Тот вошел вместе с ней, посмотрел на буфет и рассмеялся нам в лицо.

— Конор разнесет потолок, если я зря истрачу деньги на мебель.

— Но это не напрасная трата, Эган. Это важно, отель будет выглядеть более… домашним.

Фермерская жена так сильно хотела продать буфет, что тут же снизила первоначальную цену вдвое, стоило Эгану только покачать головой. Наконец я не выдержала и заявила:

— Если буфет не понравится Конору, я куплю его у вас и отправлю домой, когда буду уезжать.

Мы решили взять буфет на «Ферму» и, завернув в старое одеяло, привязали на крыше «ситроена». Впридачу жена фермера дала нам несколько толстых фаянсовых тарелок, какие делают в Страсбурге, с розовыми цветочками и резными краями. Пока мы медленно ехали домой, я осторожно держала их на коленях. Я только и думала о том, как Конор отнесется к изменению обстановки. Я не сомневалась, что получится очень хорошо. Я возьму один из тех медных котлов на кухне, который уже не используется, помещу туда цветы и поставлю на открытую полку буфета, а по бокам расположу страсбургские тарелки.

Камилла вышла, чтобы помочь нам внести буфет. Потом, когда я выходила, начистила медный котел и поместила туда гладиолусы, маки и другие цветы, названия которых я никогда даже не знала.

Когда все было закончено, я подивилась произошедшей перемене. Такая красота при входе предвещала красоту повсюду в отеле, как я и рассчитывала. Даже Эган поднял брови. Он пошел за Конором.

А мадемуазель Софи была все время где-то поблизости, пока мы возились, устанавливая буфет на место; она не могла не слышать шума, который мы подняли. И вот она неожиданно появилась наверху лестницы и начала спускаться, ворча: