Сбывшиеся сны печальной блондинки

При этих словах я встала с края ванной и напоролась на кулак Ханмурзаева, ударивший меня прямо в центр груди. В грудину, туда, где бьется сердце. Мне еще был памятен удар Вагифа в солнечное сплетение и последовавшие за этим несколько секунд без кислорода, но сейчас было гораздо хуже. Прежде чем потерять сознание, успела подумать: «Я люблю Олега».

Очнувшись, очень удивилась: где это я? Полутемное помещение с бетонным полом, заваленное мешками, ведрами, банками с краской, деревянными козлами и лестницами разных размеров, тем хламом, что остается в доме после стройки или ремонта. Было довольно холодно. Я чихнула и застонала: голова отозвалась болью, а в груди взорвалась противотанковая мина. Оказывается, я лежала на полу — вот почему все тело онемело. Ну и семейная жизнь складывается у меня с Рафиком! Нервный смех заклокотал в горле и стих, подавленный болью. Сдохну я тут, не иначе! Встала и поняла — это подвал дома Ханмурзаева. Точнее, комната в подвале. Под потолком находилось маленькое зарешеченное окошко, за которым блистал майский день, а я тряслась от холода и думала о смерти.

Так провела целый день. Пыталась ходить, чтобы согреться, но меня так шатало, что пришлось прекратить. Никто не собирался покормить меня или просто зайти, посмотреть, жива ли я, очнулась ли? Ничего себе королева! Над головой слышала шаги, иногда даже далекие голоса, но сама сидела как крыса в подполе.

Только вечером к окошку у потолка кто-то подошел, и я услышала голос Камиля:

— Алла! Ты жива?

Подошла поближе, чтобы ответить:

— Да! Мне очень холодно!

— Вот, лови. Это одеяло!

На голову мне свалилось ватное стеганое одеяло.

— У меня еще термос и бутерброды. Стань под окно и лови!

Извернувшись, я поймала небольшой пакет с провиантом.

— Поймала? — спросил Рашидов.

— Да!

— Молодец. Но вообще ты дура полная! — начал он выговаривать. — Зачем сказала про своего врача? Про бывшего мужа. Рафик бесится страшно!

— Я не подумала, что так получится. — Говорить было больно, хотелось откашляться, но кашель вызывал сильную боль.

— Я предупреждал тебя! Не перечь ему! Все, не могу здесь находиться дольше. Утром приду за одеялом и термосом!

Он ушел, а я заплакала. Тоска навалилась на меня и стала душить длинными, холодными и безжалостными пальцами. Она не хотела отступать, не хотела дать мне вздохнуть полной грудью. Завернувшись в одеяло, долго сидела на мешках с цементом, представляя себе, что бы делала сейчас, если бы не попала в этот кошмар.

Утром Камиль забрал одеяло и термос, а через некоторое время пришел Ахмед и молча проводил меня на второй этаж. Винтовая лестница настолько измотала силы, что я не доползла до кровати и упала на ковер. Вяло покашливая и отходя от озноба, увидела приближение остроносых туфель. Сопротивляться не было сил, и я закрыла глаза. Рафик остановился в двух шагах и сказал, растягивая слова и смягчая шипящие звуки, как это делают жители Кавказа:

— Штобы больще я не слишал его ымени. Можещь щитать, што он уже умер. Я принесу тебе его голяву на днях, а будещь выпеньдриваться — и головы деток твоей подрюги! Я оставиль тебе одежду, которую будещь носить, свой пра-аститутский наряд с-сними. А это мой подарок!

Он наклонился, взял мою руку с черным опалом и надел на другой палец толстое золотое кольцо чуть поменьше размером.

Остроносые туфли удалились. Мое горло сжал спазм: Олег! Я не переживу его смерти, нет, только не это!

Глава 5

Потянулись страшные дни. Прошел, кажется, даже месяц, и за это время многое стало мне понятно. Все, что говорил Камиль, было правдой: Рафик играл в Гитлера! Его орлы отреклись от семей и от самих себя, служа Ханмурзаеву. Неподчинившихся физически уничтожали. Банда имела не только структуру, иерархию и четкие планы действий. У банды была своя идеология! Поначалу я все же думала, что в основе лежит идея исламского толка, но дело обстояло куда хуже. Рафик создал свою персональную систему ценностей и занял в ней главенствующее положение. Он был богом на земле, его люди были «спасенные», все, кто работал на него, — «спасенные», а остальные вообще не имели права жить. Так вкратце звучали основные постулаты созданной Ханмурзаевым веры. Или философской системы, не знаю.

Каждое утро орлы слетались во двор хозяйского дома и слушали, что сегодня скажет их пророк. Он вещал с небольшой террасы первого этажа, что вместе они — сила, что их сила противостоит злу на земле, что они спасут мир, Рафик будет ими разумно управлять, и тогда на Земле наступит рай. Разумеется, все это звучало примитивно, но мальчики из глухих аулов, которых, как рассказал мне Камиль, специально ездили вербовать каждый год, верили каждому слову. Для них Гродин казался центром вселенной, а Ханмурзаев заставлял Солнце вращаться вокруг Земли.