Scar_Tissue

Доктору Кулберу понадобилось пять часов, чтобы реконструировать мою руку из этой расплющенной массы костей и ткани. После нескольких дней в госпитале на меня надели специальный гипс, который закрывал всю мою руку до плеча. Только когда я вернулся домой, я осознал, насколько мы зависимы от наших рук. Даже такая обычная вещь, как подтереться, становится проблемой. Мне пришлось тренировать свою левую руку, чтобы делать ей то, что никогда не делал. Я не мог писать, не мог открыть дверь или окно; одеться и завязать шнурки было практически невозможно. По какой-то причине всё это на самом деле не очень расстраивало меня. Я ненавидел то, что мне некомфортно спать, я не мог терпеть мучительную боль, но я знал, что скоро снова смогу пользоваться своей рукой. Так начались многие, многие месяцы терапии для моей руки. Мне повезло, что я нашёл доктора Дорза, специалиста из Бербанка, чья практика заключалась в восстановлении рук. У него был уникальный способ проведения терапии. Вас отводили в комнату с двадцатью другими людьми, у которых были серьёзные травмы рук, и все помогали друг другу. Когда ты видишь людей с худшими травмами, чем твоя, ты благодаришь Бога и решаешь, что справишься с этим. Лечение заняло девять месяцев, но я восстановил большую часть силы этой травмированной руки. Нам пришлось отменить выступления в Аляске и на Гавайах, из-за моего несчастного случая, но потом позвонил Линди и спросил, могли ли мы сыграть на фестивале у горы Фудзияма в конце июля. Мы были хедлайнерами и должны были заработать много денег за один этот концерт, а мы не работали весь тот год. К тому времени мой гипс был снят до локтя, и я понял, что с перевязанной рукой я вполне мог играть. Была только она загвоздка. Когда мы въехали в отель, мы узнали, что огромный тайфун идёт прямо на нас с юга. Предполагалось, что он придёт в нашу местность как раз в то время, когда мы будем на сцене. Утром перед нашим концертом начались дожди. Но у склонов этой горы было восемьдесят тысяч японцев, поэтому мы не имели права не играть. Начали выступать группы, открывавшие концерт, и всё время мы следили за прогнозами погоды, которые наперебой твердили, что здоровяк подходит всё ближе и ближе.

Наконец, пришло время играть. Мы посмотрели на зрителей, все были насквозь промокшими и продрогли до косточек. Уносили людей с приступами гипотермии. Но никто не уходил добровольно. Поэтому мы начали играть, там был небольшой навес, но недостаточный для того, чтобы защитить сцену от дождя с ветром, который был повсюду. Энергия этой бури заводила каждого из нас, и мы начали свой сет. Чед выдавал мощный бит, и Дэйв был готов вступить. За последнее время это был первый раз, когда я был чист несколько месяцев подряд, поэтому я чувствовал себя великолепно. Чем сильнее мы играли, тем сильнее становился ветер. Я помню, как в один момент находился в передней части сцены у микрофона, и ветер был настолько мощным, что я наклонился по направлению к нему, и он меня держал. Потом порывы ветра стали ещё сильнее, и всё начало слетать со сцены. Оборудование всё ещё работало, и мы продолжали играть до тех пор, пока не сверкнула молния. Мы сыграли около восьми песен нашего выступления и к тому времени выполнили свои договорные и моральные обязательства, поэтому мы спасли наши жизни.

Август 1997 года прошёл практически без событий. Я вернулся в Лос-А. и всё ещё жил со своей маленькой расширенной семьёй. Но когда наступил сентябрь, у меня проснулись старые знакомые потребности, и я решил, что пришло время купить немного наркотиков и употребить их всего за один день. Ничто мне не мешало, потому что Jane's Addiction были в осеннем туре по случаю своего возвращения, и Фли решил выступить в роли их бас-гитариста. Это значило, что у Фли и Дэйва были свои собственные отдельные дела на несколько месяцев, и у меня в руках была куча времени.

Из уважения к малышке Кэш я решил принять наркотики в машине, чтобы не приносить эту энергетику в дом. Я взял всё, что нужно, и поехал в сторону Голливуда, но я был слишком нетерпелив, поэтому свернул в переулок и зажёг косяк. После нескольких затяжек мне снесло крышу, и я решил въехать в какой-нибудь отель, чтобы продолжить свою вакханалию.

Я нашёл забавный милый отель на пересечении Пико и Беверли и подумал, что это вполне сойдёт на одну ночь. Я подошёл к стойке в холе, и работник отеля загорелся: “Мистер Кидис! Эта большая честь для нас, принимать вас в нашем отеле”. Одна ночь вылилась в две, а потом три. В один момент мне даже понадобилось поехать на окраину города, чтобы пополнить свои запасы. Я проспал целый день, проснулся и заказал целую кучу четвертьфунтовых бургеров. Затем весь цикл повторился снова.