Scar_Tissue

В то лето 1981 года героин был не особо заметен в мире наркотиков. Я помню, как мы с Майком в баре Элс на окраине видели, как целый стол панк-рокеров принимал его, и это выглядело совсем не весело. Но был и другой голос в моей голове, который время от времени говорил со мной. Он говорил: “Ты должен найти немного этого героина. Люди боятся этого наркотика, значит, он должен быть лучшим”. Я нисколько не оглядывался на мой опыт в четырнадцать с той дорожкой китайского порошка; мной больше владела идея принять действительно подрывной наркотик.

Однажды на мою работу пришёл новый парень. Он был похож на певца рокабилли, с высокой чёрной причёской, в тёмных очках а-ля Рой Орбисон (Roy Orbison), супер-бледной кожей и причудливым поведением. Я спросил своего коллегу Билла (Bill), что с этим парнем.

- Именно так ты выглядишь, когда принимаешь героин, - сказал он.

Точно. Вот моя связь с миром героина.

Через несколько дней я подошёл к этому парню и спросил: “Ты можешь достать для меня немного этого чёртова героина?”. Он сказал: “Конечно, конечно”. Героинщики всегда хотят достать наркотики новым парням, потому что они могут их разорить. Итак, мы договорились принять героин тем вечером у меня дома. Я был настолько взволнован, что помчался домой и сказал Майку и ДжейКей, что я собираюсь принять героин тем вечером.

“Что? Ты не можешь принимать героин. Ты умрёшь!”, - предостерегали они. Но я сказал им, что этот парень уже некоторое время принимал его, и они были так заинтригованы, что мы решили, что они должны смотреть, как я его принимаю.

Тем вечером парень пришёл и был озадачен, увидев зрителей, сидящих на стульях вокруг кухонного стола. Но он приготовил ложки и проделал весь ритуал приготовления этого персидского наркотика, которого я никогда раньше не видел. Потому что он был на основе масла, ему нужен был лимон, чтобы приготовить его с ним. Сначала он вколол себе и немного замер, а потом сказал: “Теперь твоя очередь”. Он приготовил шприц, который был наполнен чем-то коричневым. Я никогда раньше не принимал ничего коричневого. Все ужасно нервничали и следили за тем, не умирал ли я. Я принял, но не почувствовал ничего особенного. Я попросил у него ещё, и он согласился, но наркотиков больше не оставалось. Он дал мне ещё дозу, и всё равно не было этой великой, мечтательной “давай нырни в кровать и проспи двенадцать часов” опиумной лихорадки. Позже я обнаружил, что наркотики, которые он употреблял, были довольно слабыми. Они решительно не давали большого кайфа и не подожгли меня на поиски другой героиновой связи. Это была трата денег, и великий спектакль принятия этого перед моими друзьями окончился неудачей, и все ушли.

К осени 1981 года, даже притом, что я не принимал сознательного решения, я не был студентом UCLA больше. Учёба не вписывалась в этот бушующий, наркотически-клубный стиль жизни, который я вёл. Я естественно не выглядел как студент. Я поменял свою странную причёску Затычки-Пузыря на флэттоп. Я видел флэттопы в клубах, мне казалось, что они выглядят круто. Поэтому я пошёл в болгарскую парикмахерскую Бадз Флэттопс на Мелруз Авеню, и за четыре бакса они сбрили все волосы по бокам и сзади и оставил полдюйма волос, прямо стоящих на макушке. Когда я сделал это, было похоже на то, что я полностью стёр все свои связи с прошлым. Теперь я был сумасшедшим, бесконтрольным панк-рокером. Когда я пришёл на работу на следующий день, Дэвид был поражён. “О, Боже, ты состриг все свои волосы”, - сказал он.

В тот момент песню группы Devo зазвучала по радио, и я включил громкость на всю и начал танцевать по всему офису. “Это очень жестокий стиль танцев”, - с раздражением сказал он. Но отключился и бежал к моему новому я.

Всё время, что я работал, я опускался в долговую яму, тратя всё больше на употребление кокаина, алкоголя и кучи таблеток. Я не видел этого, но всё шло под откос. Мне было плевать на работу, на здоровье, на такие обязанности, как плата за жильё, я как будто бы уезжал от всего этого на безумно быстром поезде. Ужасно ироническая космическая уловка наркотической зависимости состоит в том, что наркотики это очень весело, когда ты только начинаешь их принимать. Но ко времени, когда последствия проявляются, ты уже не в том положении, чтобы говорить: “Эй, я просто не буду принимать и всё”. Вы потеряли эту способность и создали механизм поддержания и укрепления этого состояния. Абсолютно ничего не сходит с рук, когда дело касается наркотиков.