Scar_Tissue

Мы вернулись из этого тура, имея около пятисот долларов каждый, поэтому Дженнифер и мне пришлось покинуть дом в Лексингтоне. Дженнифер пошла жить к своей маме, а моей первичной целью в жизни стало скорее накачаться наркотиками. Я всё больше и больше пристрастился к спидболам. Весь смысл спидболов в том, что ты идёшь в двух направлениях одновременно, и это безумно божественное чувство. Вместо чистого, лёгкого, белого кокаинового эффекта ты также получаешь мягкий героиновый эффект, поэтому это не просто супер-прозрачное кристальное чувство, в этом есть и что-то от тёмного логова опиума. Ты получаешь лучшее из обоих миров; ваш серетонин и ваш дофамин высвобождаются одновременно.

Когда мы вернулись из тура, мы поняли, что нужно отпустить Джека Шермана, и это было грустно. Мы знали насколько трудно для любого человека, который находится на разных с нами страницах, было пройти через всё. Но мы также знали, что настало время вернуться к чему-то более жёсткому, что было привычным для нас.

Итак, мы втроём пошли на квартиру к Джеку в Санта Монику, где он жил со своей новой женой. Фли и я спорили снаружи.

- О’кей, кто это скажет? Я думаю, ты должен говорить.

- Почему я должен? Я говорил в прошлый раз.

По-моему, в итоге Фли взял на себя обязанность сказать донести эту новость. Но сначала нам нужно было пройти по длинной дороге к дому Джека. И как только мы пошли с точным намерением, мы начали истерично смеяться от волнительного возбуждения и острых ощущений рассвета новой и незнакомой нам эры. И чем больше мы понимали, что нужно было быть серьёзными, отрезать всё начисто и двигаться дальше, тем больше смеялись и не могли остановиться.

Мы подошли к двери, безуспешно пытаясь подавить смех. Мы вошли и сказали ему: “Всё кончено. Мы увольняем тебя. Ты больше не в группе”. Он был ошеломлён и зол. Мы развернулись и ушли.

Однажды после того, как мы уволили Джека, Фли подошёл ко мне и сказал: “Что бы ты подумал, если бы Хиллел захотел снова вернуться в группу?”. Я спросил: “Что?”, потому что я знал, что Фли бы не предложил такого, не поговорив с Хиллелом. Я сказал ему: “Что бы я подумал? Да я бы своего первенца отдал для того, чтобы вернуть его в группу. Без вопросов. Пошли”.

7.

"Год сурка"

Когда Хиллел (Hillel) вернулся в группу в 1985, в воздухе витало монументальное чувство, что мы снова были на своей волне. Наконец-то у нас появился гитарист, который знал, какие песни нам подходят, и какие песни я мог петь. Плюс, Хиллел был нашим братом. И, как подобает брату, он волновался о количестве наркотиков, которое я принимал. Я часто опаздывал на репетиции, а иногда вообще не приходил. В то время я жил на Кауенге бок о бок с Голливудским Шоссе в квартире с двумя спальнями, принадлежавшей маме Дженнифер (Jennifer). Да благословит Бог её маму за то, что она приняла меня, несмотря на то, что я был абсолютной развалиной. Я был ужасным парнем-нахлебником без цента в кармане, жил в её доме, ел попкорн на её кухне и никогда не переставлял ничего с места на место, потому что не имел никаких прав.

Я исчезал на долгое время в свои кокаиновые загулы, а потом возвращался, как побитый щенок, и пытался тихо прокрасться в дом, чтобы немного отдохнуть. Но Дженнифер не собиралась это терпеть. Однажды она открыла мне дверь, и у неё в руке была пара ножниц для резки кожи, которые она использовала для дизайна одежды. Я знал, когда она блефовала, а когда была готова влепить мне, как следует. В тот раз она бы с радостью вонзила ножницы в мой череп, если бы я подошёл поближе.

- Где ты был? С кем ты спал? – кричала она мне.

- Ты шутишь? Я ни с кем не спал. Я просто хотел найти наркотики. Ты меня знаешь, - умолял я.

В итоге я упросил её впустить меня обратно в дом.

Чем больше Дженнифер подсаживалась на героин, тем легче для меня было попасть в дом. Ей нужен был напарник, который бы прикрыл её, а мне были нужны её деньги. Она не противилась тому, чтобы я принимал наркотики, потому что, когда я делал это, я был спокоен. В эти моменты мы могли быть вместе, таять в объятиях друг друга и, запутанные в блаженную и смертельную эйфорию опиума, расслабившись, смотреть старые чёрно-белые фильмы в четыре утра. Но она ужасно ненавидела, когда я употреблял кокаин. Тогда я превращался в безумца и исчезал. Конечно, я не хотел принимать только героин. Поэтому, когда мы употребляли героин в её комнате, я тихо выходил, чтобы принять дозу кокаина. Но она всё замечала своим орлиным взглядом. “Нет, постой. Отдай мне кокаин. Давай сюда шприц. Ты не будешь принимать кокаин!”