Счастье

Вдыхая запах дома, в котором вырос, он подумал о том, сколько же лет здесь не был. Странная штука! Этот скромный дом был куплен отцом, внесшим когда-то свою пенсионную премию в качестве первоначального взноса. Он был вынужден всю жизнь выплачивать банковский кредит. А сын читал здесь книги и открывал для себя мир в безграничных мечтаниях. Первые проблемы полового пробуждения, непристойные картинки в журналах и как-то в начале лета купленный отцом в подарок за успешное окончание школьного года велосипед, старые шины которого постоянно лопались и их надо было заклеивать, а отец шлифовал их наждачкой и подкачивал. В эти последние счастливые годы они с Хидаетом по вечерам выходили, подняв парус, в открытое море на скромном суденышке; а порой целые дни проводили в кинотеатрах, пропитанных запахом дезинфицирующих средств, на неудобных креслах, поедая сэндвичи с черствым сыром и бодрящей газировкой… Сводящие с ума очереди кокетливых студенток, ждущих на Каршияки прибывающего парома, пересдача экзаменов, шпаргалки… Жарящиеся на противнях над кострами на морском берегу мидии… Лазейки, которые они находили в те годы безденежья, чтобы попасть на ярмарку и послушать бесплатно певцов, пристраиваясь к группе женщин среднего возраста, окликая их: «Мадам, мадам!» Когда те поворачивались, они продолжали что-то говорить им, делая вид, что идут вместе… Безбилетные поездки в городском автобусе… Предполагаемая любовь на всю жизнь… Все это были дары маленького родного дома, истинную ценность которых он осознал лишь спустя годы.

Отцовская железнодорожная форма все еще висела в старом скрипучем шкафу. В самом раннем детстве отец представлялся Ирфану красавцем в коричневой форме, в фуражке с околышем, но через много лет, лучше узнав жизнь, Ирфан понял, что безденежье рано состарило и согнуло отца. Впалые щеки, какие-то поникшие брови, трясущиеся губы – его отец был бедным, уставшим от жизни человеком. Это правда, с некоторыми людьми жизнь обходится безжалостно; в детстве он тоже получил свою порцию. В школе он не чувствовал себя комфортно рядом с детьми из зажиточных семей, и, должно быть, это стало причиной робости, которую он испытывает до сих пор, находясь в окружении богачей.

Рядом с людьми, родившимися в обеспеченных семьях и никогда в своей жизни не испытывавшими материальных трудностей, он чувствовал дискомфорт. Как бы ни был богат Профессор, в нем сразу узнавался человек, у которого было трудное детство. Бедные детские годы накладывают печать на всю дальнейшую жизнь человека. А например, Айсель, родившаяся в богатой семье, была совершенно другой. Айсель в любое время дня и ночи могла сказать кому-то из друзей: «Я без денег, оплати счет!», и это произносилось без всякой стеснительности, и даже могло быть воспринято как взбалмошное бахвальство. Для Ирфана поступить так было невозможно.

В детстве богатые ребята выставляли напоказ свою ярко начищенную обувь, а он старательно прятал под партой ноги в старых ботинках на грубой подошве, с торчащими из каблуков гвоздями, которые впивались в ноги. Может быть, из-за этого он битком забил шкаф разного вида обувью, когда стал много зарабатывать. Как ни странно, он не стал покупать дорогую обувь, ему больше нравилась дешевая: отправившись в эту поездку, он надел ботинки из кожзаменителя, подходящие к спортивным брюкам и фланелевому свитеру в голубую полоску, даже не взглянув на коллекционную обувь из крокодиловой кожи фирмы Fratelli Rossetti, классические английские Church’s, элегантные Salvatore Ferragamo.

На фоне внешней помпезности богатых бизнесменов, отцов его товарищей, помятая железнодорожная форма его собственного отца приводила Ирфана в разбитое состояние, он страшно злился, но старался сдерживаться, повторяя про себя, что, если бы у него был выбор, он никогда бы не выбрал такого никчемного отца. И единственной целью его жизни тогда было – не походить на него.

Однако этим апрельским вечером, вдыхая знакомый весенний эгейский запах, распространяющийся вокруг, предвещая грядущее лето, он ощутил, что после долгой разлуки очень соскучился по старому отцовскому дому, и его сердце сильно сжалось от угрызений совести, из-за того, что он не нашел возможности приехать сюда раньше. Должно быть, он так сильно хотел стереть из своей жизни память о своем беспомощном отце, что после того, как уехал из Измира, и вплоть до смерти этого несчастного человека, он так больше и не увидел его, не дав ему ни малейшей возможности почувствовать удовлетворение успехами своего сына.