Счастье

Можно ли когда-нибудь оправиться от такого неслыханного унижения? Ведь дело было даже не в том, что она оказалась простофилей – наверное, самой большой простофилей, какую когда-либо облапошили эти Ник и Сари, или как там их звали по-настоящему. Самое ужасное, что она сама дирижировала своим уничтожением – сама пригласила Ника в свой номер и была такой доверчивой влюбленной дурой! Теперь понятно, почему он кормил ее дешевой уличной едой! Понятно, почему не пригласил к себе! Нет, правды было слишком много, чтобы Леандра могла проглотить ее одним махом. Ее сжигал стыд. Она конкретно облажалась, и рядом не было никого, кто мог бы ей помочь! Осознание всей глубины своего одиночества накрыло ее, как цунами.

У Леандры поплыло перед глазами. Ее руки сами собой взметнулись к вискам, а потом она поняла, что лежит на мозаичном полу, и над ней склоняется лицо мистера Мукбы, который снова и снова спрашивает:

– Вы меня слышите?

Вокруг уже собралась толпа. Леандра услышала, как кто-то сказал:

– Позвоните в американское посольство!

– Я из КАНАДЫ, – прорыдала Леандра.

Мистер Мукба посадил ее в такси, отвез обратно в «Са-васди». Он предложил взять на себя все необходимые звонки. Леандра молча кивала, она была в шоке.

– Самое ужасное, – сказала она, когда портье взял ее за руку, – что мне ужасно хотелось покормить мартышек!

Дорога к счастью всегда в процессе строительства

4. Только маньяки не любят тыкву

Через неделю после расставания, глубокой ночью по дороге из «Опуса», своего любимого бара, Деми несколько раз повернула налево, еще несколько направо и, как водитель гоночной машины, влетела на парковочное место. Выходя из машины, она споткнулась, потому что не попала ногой на тротуар. Почему бы это? Ага, она припарковалась в двух футах от бордюра! Может, вернуться в машину, отъехать и попытаться припарковаться еще разок? Или оставить машину в таком положении на те четыре часа, что остались до поездки на работу? Вообще-то, за это могут оштрафовать.

– Да плевать, – сказала Деми.

Она пошла к входной двери. Ключ почему-то не подошел. Она пихала его несколько раз, но все без толку.

– Что за фигня с ключом? – прошипела Деми, тупо глядя на дверь. Она осмотрелась по сторонам.

И тут до нее дошло. С ключом все было нормально, просто она пыталась открыть им не ту дверь. Она на автопилоте приехала к Джеймсу. Деми поклялась никогда сюда не возвращаться и теперь стояла под дверью своего бывшего. Если Джеймс вдруг сейчас окажется здесь, то решит, будто она приползла к нему спьяну, посреди ночи.

Но вместо того, чтобы броситься бегом к своей машине и уехать прочь, Деми топталась на месте. «А что будет, если я позвоню в дверь?» Спьяну ломиться в дверь – все равно что в подпитии звонить по телефону или отправлять бесконечное количество сообщений. Короче, так поступать не рекомендуется. Но ведь Деми стояла здесь, внизу, а Джеймс, скорее всего, спал в своей кровати рядом с какой-нибудь дешевой шлюхой. Если он решит посмотреть, кто там ломится в дверь, то может споткнуться и сломать себе шею в темноте – хоть какая-то польза. Деми пьяно хохотнула и икнула.

Что бы сказала София? Понятно что: «Вернись в машину и уезжай!», а потом прибавила бы: «Не садись за руль в нетрезвом состоянии! Выйди из машины и иди пешком».

Да, наверное, так и следовало бы сделать. Но вместо этого Деми навалилась всем телом на домофон и секунд десять не отпускала кнопку Джеймса.

Хихикая, она поплелась обратно в свою «Ауди», села за руль и дала деру, едва не задев припаркованную рядом машину. По мере того как Деми катила по пустынным улицам к своему новому дому, стоявшему в пяти милях от старого, улыбка на ее губах становилась все злее и тоньше.

«Это не я! – думала она. – Это он превратил меня в уставшую пьяную дрянь!» Он обманывал ее с бесчисленным количеством шлюх все три года, что они были вместе. За целую неделю, прошедшую после ухода Деми, он даже не позвонил ей, чтобы попросить прощения! От него вообще ни слуху ни духу. Никаких пропущенных вызовов, ни одного сообщения «Нам нужно поговорить». Ничего. Деми ожидала, что Джеймс будет по три раза в день умолять ее о прощении при помощи всех доступных средств и устройств. Да, она заблокировала его номер, но он вполне мог что-нибудь придумать! В зависимости от настроения и обстановки, Деми могла бы его выслушать. Она бы даже могла подумать о том, чтобы позволить Джеймсу вернуться – разумеется, на ее условиях: на коротком поводке и в строгом ошейнике. Но этот самовлюбленный мерзавец даже не догадался о том, чтобы пресмыкаться перед ней! Из всех способов, которыми он мог причинить ей боль, это гробовое радиомолчание после расставания было самым ужасным. От этого Деми снова захотелось выпить.