Счастье бывает разным

Чистов мгновенно ответил — мамуля от открытых жестов любви уклонилась, — а сам подумал, что вот жалость, дочка не взяла с собой ребенка, отодвинув долгожданную встречу с новым родным человеком еще на пару часов.

Оказалось — взяла.

Рядом стоял худой рыжеватый парнишка, явно младше ее, а на шее его висела кенгурушка для переноски малышей. А в ней угнездился самый младший Chistoff — надпись на кенгурушке была крупной и читалась издалека.

Теплая волна захлестнула чистовскую душу. Тыльной стороной ладони он вытер ставшие влажными глаза и еще раз подумал — как бы продолжая старый разговор-спор с женой, — что ради вот таких встреч и имеет смысл седеть и лысеть. А если Катька этого не понимает — она столько теряет, что словами не передать…

Вторым толчком в сознании был вопрос: что это за парень рядом с Майкой и почему маленький чистовский внук — на его худой шее?

— Это — Петя, — после первых поцелуев и объятий перешла к представлению Майка. — Он — комифранцуз.

— Это многое объясняет, — согласился Владимир.

Комифранцуз Петя в ответ галантно раскланялся.

— Это мой папа, — продолжила церемонию дочка. — Самый лучший папа в мире.

— Наслышан, — качнул головой Петя и машинально поправил кепульку на головке спящего ребенка.

«Да у него — опыт», — по этому движению — точнее, по его автоматизму — вдруг понял Чистов-старший. Степень его доверия к щуплому коми-французу сразу повысилась.

— А это — моя мама, — завершила представление Майка. — Она, между прочим, член правительства.

На лице Пети отразилось недоумение и одновременно — священный трепет.

— Можно, я буду звать вас просто по имени-отчеству? — с выражением абсолютной покорности попросил он.

— Петька, гад, что ж ты делаешь? — разозлилась Майка. — Все должны балдеть от твоего юмора? Поссоришься с мамой — легкой жизни не будет.

— Легкой жизни по-любому не будет, — спокойно отреагировала Екатерина Степановна. — А член правительства у меня и самой вызывает странное чувство. И смешно, и нелогично.

Странно, но Чистову показалось, что Кате парень понравился. Хотя, по идее, она не должна была бы одобрить чужое своеволие.

«А может, это только меня касается? — вдруг пробилась свежая мысль. — И ей нравится, когда перечат? Может, она только слабых давит? Ох, Катька, как же с тобой непросто. — Через мгновение он закончил сюжет: — А без тебя — еще хуже».

— Можно я хоть внука поцелую? — спросил он у Майки.

— Да целуй сколько хочешь. Он же твой внук, — ответила та.

Зато комифранцуз Петя отодвинул кенгурушку с мальцом от потянувшегося было счастливого деда и спокойно сказал:

— Проснется — целуйте, сколько хотите. А спящего можно напугать.

Вот же гаденыш пацан! Счастье снова несколько отодвинулось. Хотя, с другой стороны, уважение к субтильному дружку дочки только выросло: нельзя — значит, иди лесом. Хоть дед, хоть член правительства. Молодец, ничего не скажешь.

— Слушай, Маюшка, как ты его назвала-то? — спросил Чистов. — А то молчишь, как партизан.

— Как партизанка, — поправила его Майка, она и президента США поправила бы, ошибись он в дефинициях. — Папик, ты читать умеешь? — Ее палец был направлен прямо на грудку ребеночка.

Петя еще чуть отодвинул край кенгурушки, и Чистов действительно смог прочитать. Эта надпись на крохотной футболочке была по-русски и совсем коротенькая: ВОВЧИК.

— Владимир Владимирович, — сказал Петя. — Очень конгруэнтно для современной России.

— А ты хоть знаешь, что такое «конгруэнтно»? — спросил отошедший от еще одного счастливого потрясения новоиспеченный дедушка.

— Не-а, — беззаботно сознался тот. — Но как звучит!

— Постой, — вдруг сообразил Чистов. — Его отца ведь Александром зовут.

— Здесь свободная страна, — недобро улыбнулась Майка. — Как родители хотят, так и называют.

— А второй родитель не возражает? — не поверил ошарашенный дед.

— Не-а, — беспечно ответила Майка.

Они двинулись в сторону автостоянки, на ходу продолжая разговор.

— А можно поинтересоваться, — вежливо спросила Екатерина Степановна у Пети, — ты Майе кем приходишься?

— Я ж предупреждала, — это уже Майка — Пете. — Моя мамуля быстро наведет порядок.

— Нормально, — отмахнулся пацан. — Я на вашей дочери, Екатерина Степановна, собираюсь в самом скором времени жениться.

— А тебе восемнадцать есть? — деликатно поинтересовалась Воскобойникова.

— Мне двадцать лет, четыре месяца и одиннадцать дней, мэм, — покорно склонив голову и щелкнув отсутствующими каблуками, ответил жених.

«Так ее, парень!» — мысленно одобрил Чистов. С замминистра Воскобойниковой выбранная им тактика была единственно верной.

Впрочем, Владимир уже видел, что никакая это не тактика: просто мальчишка не хочет — да и не может, наверное, — притворяться.

Ну и слава богу. Умение оставаться собой — очень даже нужное в семейной, да и в любой другой жизни. Особенно когда ведешь диалог с членом правительства.

— А чем кормить мою дочь и внука найдется? — продолжила допрос с пристрастием новоиспеченная бабушка.

— С голоду не помрем, — уже серьезно ответил тот. — Мы с Майкой работаем. А через пару лет я буду прилично зарабатывать.

— По какой же специальности?