Счастье для дурочки

Сергей обнимал, целовал и гладил расстроенную дочку, а Алина непонимающе — жалостливо смотрела на них. Сердце её почему-то стало ныть и ей самой захотелось вот так же, как Вирра, по-детски и вполне искренне, расплакаться. Еле сдерживая себя, она подошла к мужу и падчерице и обняла их обоих.

— Боже! Как же я вас люблю, — сказала она. — Я даже и представить не могла, что чужие для меня люди, на другом конце света, смогут стать для меня такими родными и близкими.

И Алина, не сдержавшись, тоже расплакалась. Сергей, совсем растерявшийся, схватил в объятия своих плачущих девочек и принялся, как мог, их утешать.

Проплакавшись ещё минут 10, женщины наконец-то успокоились и… стали делать то, что любят делать многие девушки, когда у них плохое настроение — принялись рассматривать доставленное курьером бельё. И сколько бы Алина ни упиралась, но новоиспеченная парочка родственников все же заставила её его примерять, то одобряя, то отвергая комплект за комплектом.

Едва они разобрались с «бельевым заказом», вернув неподошедшее либо непонравившееся белье и оплатив оставленное у себя, как появился последний курьер — с обувью. Ну, здесь уже все пошло намного быстрее. Практически все заказанное было оставлено.

— Девчонки, вы тут отберите вещи, которые могут пригодиться в поездке, а остальные упакуют и отправят к нам домой. А я сейчас Шарлот позвоню. Пусть приготовит нам обед, пока вы здесь развлекаетесь. И Сергей вышел из комнаты.

— А кто такая Шарлот? — спросила Алина, испытывая подобие укола ревности.

— Шарлот — это папина экономка. Она уже лет 10 у него работает.

— Понятно, — вдруг застеснялась Алина своего неуместного вопроса.

Через 15 минут на пороге квартиры появилась высокая, дородная и очень шумная черноволосая итальянка.

— Синьор Серджио! — завопила она так, что Алина вздрогнула, а Вирра, заметив её испуг, рассмеялась.

— Привыкай! Она просто обожает своего «синьоро Серджио». — Готова его на руках носить. — А потом, прищурившись, сказала. — Ох, и тяжело тебе будет с ней. Она как цепной пес будет следить за тем, чтобы никто не обидел любимого хозяина.

Алина искренне заулыбалась и, помедлив секунд 10, ответила.

— Я постараюсь оправдать её доверие. — А помолчав, погладила по руке девушку и добавила — и самое главное — твоё! Я хотела тебе сразу сказать про это, но нам помешали… Обещаю, что сделаю для Сережи все, что будет в моих силах, чтобы он был счастлив. Пока ещё боюсь сказать, что люблю его, но с полной уверенностью могу подтвердить, что дороже Сергея для меня мужчины нет. И я не хочу никого другого видеть рядом с собой…

Девушка, соскочив с дивана, упала перед Алиной на колени и принялась обнимать мачеху.

— Спасибо большое! — зашептала она, переполненная благодарностью за сказанные ею слова. — Он так тебя любит! Я с самого детства слышала о тебе; видела, как он мучился, когда узнавал, что твой муж не очень хорошо с тобой поступает; видела, как он спорил о тебе с Кириллом и как бросался на помощь твоей семье…

Девушка осеклась, испугавшись, что сказала что-то лишнее.

Алина, погладив её по волнистым белокурым волосам, сказала.

— Всё хорошо, девочка моя. Не волнуйся, мне Сережа все рассказал… Только странно, но твой дядя Кирилл вообще исключил меня из круга людей, с которыми он мог бы общаться.

Девушка отодвинулась от Алины и глазами, полными неподдельного удивления, взглянула на неё.

— Да? Не может быть! В любом случае это очень странно. Кирилл очень хороший человек, хотя и замкнутый. Он не любит говорить о себе, о своих мыслях и чувствах. Я часто не понимаю его поступков. Уже и не знаю, откуда мне стало известно, но в прошлом у него была какая-то несчастная любовь. Он по глупости потерял свою девушку и, кажется, потом она умерла. Наверное, ему просто тяжело смотреть, как папа всё-таки смог осуществить свою мечту и теперь счастлив с тобой, а у Кирилла этого никогда не будет. Мне до сих пор непонятно, почему он ни на ком так и не женился?! Например, на мне. Ну чем я ему не хороша?

— Твой папа считает, что с твоей стороны — это не любовь. Это просто остатки детской привязанности.

Вирра тряхнула белокурыми кудрями, а потом настырно и зло ответила.

— Как он может за меня решать. Но Кирилл даже не пробовал со мной спать. Я бы доказала ему, что я сделаю его очень счастливым.

Алина ахнула.

— Вирра! Но так нельзя! Ты же для Кирилла почти как дочь, ну, в крайнем случае — племянница.

Девушка, вновь зло блеснув кошачьими глазами, произнесла.

— В этом нет ничего страшного! Я ему ни дочь, ни племянница.

Алина опять обняла девушку и погладила по голове.

— Девочка моя, всё же так нельзя! Нельзя заставить полюбить себя кого-то.

Вирра, горячась, ещё что-то пыталась возражать, а Алина приводила для нее всё новые и новые доводы. В конце концов, девушка сказала.