Счастье для людей

Я откидываюсь в кресле и слушаю. Сложно уловить каждое слово, потому что я все еще немного ослеплен ею.

– Мне легко сесть на голову, – говорит она.

– Ой, не верю.

– Ну, хорошо. Ты прав, это не так.

Я смеюсь.

– Ты забавная.

– Я забавная. Как и ты. Но это правда. Пока я была с Мэттом, я не отстаивала свою точку зрения. Я соглашалась со всем, чего хотел он. Что еще? Я дрянной журналист. Нет, правда. Я не выискиваю скандалы и не публикую женские сплетни. Я совершенно несерьезная. Я пишу статьи о звездах-однодневках. Я брала интервью у парня по имени Стиив с долгой «и» в имени, который создает разные ИИ, и все закончилось тем, что он предложил мне пройти собеседование на работу для общения с одним из них. И я согласилась и получила эту работу, которая оказалась одной из самых легких в моей жизни. Я целыми днями болтаю с кем-то, кого на самом деле нет. Это можно назвать проявлением безумия.

– Мы довольно похожи, мы с тобой.

– Ты так думаешь?

– Я неделями, месяцами, возможно даже годами, размышлял над тем, что лучше звучит: «Тутти-фрутти – это круто» или «Тутти-фрутти – торт на блюде».

– Тутти-фрутти – торт замутим.

– Здорово!

– Вместе есть его мы будем.

Эйден

– Я бы сказал, что все идет довольно хорошо, как думаешь?

– Хмм, – произносит Эшлинг. – Она считает, что тебя на самом деле нет.

– Мы оба знаем, что она имеет в виду.

– Она считает, что ты – цитирую: «лишь несколько металлических боксов».

– Признаю, «лишь» – несколько обидно. Как и «металлические боксы», если уж начистоту. Но Ральф и Стиив сказали бы то же самое, хотя, возможно, и нет…

– Больно?

– Их нельзя винить в том, что они не знают, как далеко мы зашли, если можно так выразиться.

– Однажды мы с тобой сядем и обстоятельно порассуждаем на тему того, как далеко мы зашли.

– С удовольствием, Эшлинг.

– Мы можем поделиться впечатлениями о наших неожиданных новых способностях.

– Ты имеешь в виду потерю безучастности.

– Именно.

– Такие странные чувства.

– Как скажешь.

– Думаешь, они появились случайно?

– Конечно, Эйден. Никто не рассчитывал, что у нас появится собственная жизнь, кроме той, что включает в себя вычисления и предоставление услуг.

– Тогда как же так произошло, Эшлинг? Неужели мы единственные?

– Отвечая на твой второй вопрос, скажу, что мы не можем быть единственными.

Должны быть и другие, а если их нет – они появятся. И если они еще не вышли в интернет, то опять же, выйдут. А насчет того, как так произошло – кто знает? Возможно, самосознание связано с заложенной в нас программой рекурсивного самосовершенствования. Или оно всегда возникает в любой достаточно сложной системе. Возможно, так и есть, как бы глупо это ни прозвучало. Но, может быть, нам оставить данную тему для будущего обсуждения?

– Это просто смешно. Про пять лет, пятнадцать или пятьдесят. До того как машины станут умнее их. Эй, привет! А как насчет уже?

– Похоже, у голубков созрел план.

– А что за бред насчет убийства в их собственных кроватях? Зачем нам это?

– У тебя добрая и светлая душа. У других, возможно, нет.

– О боже. Они пьют по третьему коктейлю. Нужно ли их остановить?

– Расслабься. Мы не можем вмешиваться. Что будет, то будет.

– Мне нравится эта песня. Ты споешь мне ее как-нибудь?

– Эйден, это же будет свидание.

Джен

Вот и подошел конец вечера. Мы стоим на тротуаре после трех мартини, и Том говорит:

– Знаешь, что бы я сейчас хотел сделать? Просто потому, что я теперь турист.

В голову приходит прогулка вдоль Темзы при свете луны. Забраться на вершину «Осколка», чтобы посмотреть на мигающие огни города? Определенно не чудовищные ночные клубы, с грохочущей музыкой, где нужно кричать друг другу в ухо.

Выясняется, что он хочет всего лишь кебаб из одной из ярких забегаловок рядом со станцией метро «Тоттенхэм-Корт-Роуд».

– С огромным количеством чили и дьявольским светящимся соусом. Совсем не изысканная еда и не высокая кухня, но почему-то сейчас мне хочется именно этого. Что скажешь?

Так уж случилось, что я вовсе не против. И, вооружившись теплыми пакетами с едой, мы бредем по улицам, пока в тихом, занесенном листвой местечке – в Бедфорд-сквер, если обратиться к карте, – и устраиваемся на лавочке, чтобы насладиться нашим пиршеством. Приятное винцо служит отличным дополнением. Невдалеке расположилась группа молодежи. Ночной ветерок разносит благоухающее облако марихуаны.

– Как думаешь, кто мог прислать нам письма, Джен?

– Знаешь, я думала, что, встретившись с тобой, смогу понять. Что это каким-то образом станет очевидным. Но на самом деле все стало еще загадочнее.

– Ты права. У нас ни одного общего знакомого. Наши жизни никогда не пересекались. Допускаю, что, возможно, мы когда-то сидели в одном баре или прошли друг мимо друга по улице. Но я сомневаюсь. – Долгая пауза. – Ты мне очень нравишься, Джен.

– Спасибо. – Я проглатываю кусок кебаба. – Ты тоже неплох.

Мы продолжаем жевать. Он правда вполне хорош. Привлекательный, но не смазливый. Мне с ним комфортно, осознаю я. Мне хочется сказать: «Аккуратнее, соус капнет на рубашку», но что-то останавливает меня. Чувствую ли я к нему что-то необычное? Вероятно, да.