Читаем Счастье для начинающих полностью

– И что же? Я ведь теперь престарелая, а стариков от вина в сон клонит.

– Вопрос в том, не хочешь ли ты сыграть в «Скрэббл»? – Он показал мне дорожный набор для игры в слова.

Подумать только! Моя любимая игра.

– Я слишком устала, чтобы играть в «Скрэббл».

Но Джейк сделал еще шаг и сел на мою кровать. И я ему позволила.

Я села, чувствуя себя нелепо голой, и вообще как-то странно принимать светские визиты без бюстгальтера. Я собрала вокруг себя складками покрывало.

– Зачем ты ее принес?

Он поднял брови:

– На случай, если захочешь сыграть.

Я поймала себя на том, что со вздохом сдаюсь. Что-то в Джейке меня словно бы разбудило.

– Я и в самом деле с радостью поиграю в «Скрэббл».

– И я.

Он положил между нами коробку. Во впадинке на его ключице еще оставалось несколько капелек воды.

– Ты собираешься надеть рубашку? – спросила я.

Он поднял глаза, точно такая мысль не приходила ему в голову.

– А надо?

– Разве тебе не холодно? – спросила я, мой взгляд скользнул к влажным завиткам волос у его шеи.

– Не-а.

– Разве ты не чувствуешь себя голым?

– Не-а.

Я вздохнула:

– Ну, а мне холодно, и я чувствую себя голой только от одного твоего вида.

Это вызвало у него улыбку. Поэтому он оставил меня сидеть с плашками и секунду спустя вернулся в футболке с надписью «ГАРВАРД» спереди.

– Быстро ты, – сказала я.

– Я же не хочу, чтобы тебе было холодно и ты чувствовала себя голой только от одного моего вида. – Он на мгновение встретился со мной взглядом.

Ну вот, опять. Он со мной флиртует. Он что, подначивает меня, не оскорблюсь ли я?

Я решила не обращать внимания.

– Симпатичная футболка, – сказала я наконец.

– Я подумал, она тебя припугнет, – пояснил он, постучав себя по голове.

– Могла бы, если бы ты в самом деле учился в Гарварде.

– Но я в самом деле учился в Гарварде.

Я скорчила гримаску, мол – ну да, как же.

Встретившись со мной взглядом, он кивнул.

– Нет, я правда учился в Гарварде.

Я встряхнула головой:

– Но Дункан-то учился в Бостонском колледже.

– Верно.

– Как же вы могли быть соседями по колледжу, если учились в разных вузах?

Он пожал плечами:

– Жилье вне кампуса.

– Но почему?

Он снова пожал плечами:

– Я пообещал Дункану, что буду его соседом по комнате. А он не попал в Гарвард.

– Ну, конечно, не попал! Он вечно траву курил.

– Верно.

– И ты тоже, между прочим.

Он покачал головой:

– Едва ли.

– Ты не курил? – Я подняла одну бровь, всем своим видом говоря – лжец. – Всякий раз, когда я приезжала домой и ты сидел у него в комнате, из-под его двери дым буквально клубами валил, а курил один Дункан?

Он пожал плечами:

– Я домашку делал.

– Он дурачился, а ты делал домашку?

– Наверное, я заодно с ним слегка покуривал, ну знаешь, пассивное вдыхание. Но я все равно делал домашку.

– Но как ты попал в Гарвард?

Он снова пожал плечами:

– А я правда умный. И целеустремленный. Можно сказать, зацикленный.

Я опустила глаза на свои плашки.

– Ну что, теперь боишься? – спросил он.

– Боюсь чуть меньше, если ты это имеешь в виду.

– Не беспокойтесь. Я буду просто играть как обычный человек.

– Замечательно.

– Мы с Дунканом, когда играем, не допускаем слов, которых нет в «Скрэббл». Только чистый английский. А за слово, относящееся к сексу или за такое, какое можно истолковать в сексуальном смысле, двойные очки.

Рассмеявшись, я протерла глаза.

– Вполне в духе Дункана.

– Да, но это отличное правило, – сказал Джейк. – Поскольку можно зарабатывать очки за стиль игры.

«Очки за стиль» было любимой моей концепцией.

– То есть слово вроде «холмики» получает двойные очки?

– Именно. Идеально. Слово вроде «холмики» так круто, что даже тройные можно получить. – Он склонил голову набок. – Хочешь, так сыграем?

– Я не на одном только умении намерена выиграть, умник.

– А ты собираешься выиграть?

– Да, – сказала я.

– Ты часто выигрываешь?

– Да.

– Так ты в себе уверена? Даже несмотря на мою футболку?

– Выпускники Гарварда не единственные умные люди на свете, – парировала я.

– Пари?

Я посмотрела на него мрачно.

– Нет, серьезно, – сказал он. – Давай на пари?

Я огляделась по сторонам:

– И на что ты хочешь поспорить?

По тому, как он выгнул бровь, я догадалась, что он что-то затевает.

– Например, если я выиграю, ты кое в чем мне поможешь. А если ты выиграешь, я тебе помогу.

– И в чем же? – прищурилась я.

Он с самым невинным видом пожал плечами:

– Да в чем угодно. Каждому бывает нужна помощь.

– Только не мне.

– Готов поспорить, тебе понадобится помощь в походе. Рано или поздно в следующие пару недель.

– И что ты собираешься сделать? – спросила я. – Понесешь меня?

– Возможно, – сказал он. – Если будет нужно. Или завяжу узел, который тебе не дается. Или научу читать карту. Есть уйма приемов выживания, с которыми я мог бы тебе помочь. Ты же зеленый новичок.

– Пытаешься нажиться на моей неопытности.

– Пытаюсь быть полезным.

– А чем, скажи на милость, я могу помочь тебе?

– Ну… – Он сделал глубокий вдох. – На самом деле…

– Что бы оно ни было, – прервала я его, – я этого делать не стану. По твоему лицу вижу, что мне это не понравится.

– Я хочу, чтобы ты научила меня целоваться.

– Что?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Отверженные
Отверженные

Великий французский писатель Виктор Гюго — один из самых ярких представителей прогрессивно-романтической литературы XIX века. Вот уже более ста лет во всем мире зачитываются его блестящими романами, со сцен театров не сходят его драмы. В данном томе представлен один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.Перевод под редакцией Анатолия Корнелиевича Виноградова (1931).

Виктор Гюго , Вячеслав Александрович Егоров , Джордж Оливер Смит , Лаванда Риз , Марина Колесова , Оксана Сергеевна Головина

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХIX века / Историческая литература / Образование и наука
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза