Счастье для начинающих

Так или иначе Джейк очутился в первой группе, а я – в последней. С Мейсоном, девушкой по имени Уинди и парнем с песочными волосами, который сидел рядом со мной в автобусе, Хью.

Разобравшись с «палаточными группами», Беккет изложил нам свои правила на маршруте, включая суровый наказ побольше пить при каждой остановке на отдых, наносить солнцезащитный крем и обращать внимание на наши ноги.

– Если чувствуете, что ногу печет или обувь вам натирает, – сказал он, – не ждите. Остановите группу и разберитесь с проблемой. Волдыри тут могут стать сущим бедствием. Если дома натрете волдырь, можно свернуться на диване перед теликом, пока не полегчает. Здесь вы пойдете пять миль в муках. – Он огляделся по сторонам. – Усекли?

– Усекли! – хором ответила группа.

– Блиц-опрос! Что делаете, если ногу печет?

– Разбираемся с этим!

Я записала в дневнике: «Ногу печет = разобраться». Но в груди у меня похолодело от страха. Я так гордилась своей ежедневной трехмильной пробежкой. Но то было по мощеной дорожке, к тому же ровной. Я никогда в жизни не шла целый день в гору. Что, если я действительно не смогу? Что, если смогу взобраться только до половины… ну, того, на что надо карабкаться? Что, если я самое слабое звено? Оглянувшись по сторонам, я подумала, что это не просто возможно, а очень даже вероятно. Забудь про Сертификат! Какой иллюзией я себя тешила?! Мне повезет, если я вообще поход закончу. С чего это я возомнила, что смогу изменить саму свою жизнь, просто объявив, мол, отныне все будет по-другому? Я всегда была из тех детей, которых последними выбирают в команду на соревнованиях и которые всегда приходят последними. В ночь накануне «Заплыва на милю» в летнем лагере я заснула в слезах.

Окно автобуса было чуть опущено, врывавшийся ветер ерошил мне волосы. Я прижалась затылком к спинке сиденья. Конечно, во взрослой жизни никто не заставляет тебя проплывать милю или бегать кросс. От всего этого можно отвертеться. Если, конечно – по причинам, которых, честно говоря, сама не в силах уразуметь, – снова не записываешься в спортсмены.

* * *

Автобус остановился у начала маршрута, и все вышли. Тут был в буквальном смысле конец дороги. С этого места только пешие тропы вели в различных направлениях, отмеченных деревянными табличками, на которых желтым были обозначены маршруты. В небо тянулись ели, верхушки терялись где-то над головой, кругом витал их запах, сами деревья можно было почувствовать – безмолвное присутствие кругом. Вот оно: сегодня я войду в лес и еще три недели из него не выйду.

Наши рюкзаки были приторочены на крыше, и Беккет вскарабкался туда с веревкой и карабинами, чтобы их спустить. Но не успели мы их надеть, он заявил:

– Не впрягайтесь пока, ребята. Пора по-маленькому.

Я огляделась по сторонам в поисках туалета.

– Где? – наконец спросила та же девушка, что спрашивала про палатки.

– Там! – Он жестом указал на лес. – Пойдите поищите себе местечко! Рассейтесь! Добро пожаловать в гигантский, общедоступный туалет дикой природы.

Мы рассеялись. Я шла, пока до меня не перестали доноситься голоса, и все это время думала, как легко будет потеряться. Присев на корточки и стараясь не забрызгать ботинки, я думала о том, что парням в очень многом легче, чем женщинам. Конечно, это навело меня на мысли о Джейке и о том, как он едва не помочился у меня в машине. Сейчас казалось, прошло лет сто, наверное, но в глубине души мне очень и очень хотелось снова там очутиться. Водить-то я умела.

Все парни вернулись еще прежде меня (на самом деле большинство вообще никуда не уходили, просто отвернулись и пустили струю, где стояли). Девушкам, конечно, понадобилось больше времени, и когда мы вернулись, парни рвались в путь. Я разыскала свой рюкзак – такой зеленый с оранжевым был только один – и осторожно встала на одно колено, чтобы его надеть. Накануне я отлично справилась, но на сей раз, когда все парни стучали по наручным часам и кричали: «Пошевеливайтесь, дамы», – я, наверное, чуток поспешила. А еще, если быть совершенно честной, я в тот момент была так перепугана, так подавлена при мысли, что придется четыре часа карабкаться вверх, в таком ужасе перед тропой, которая в буквальном смысле расстилалась передо мной, что, Богом клянусь, тряслась всем телом. И потому, когда я изворачивалась, чтобы закинуть на спину рюкзак, его истинный вес ударил по мне сильнее, чем вчера, и у меня подогнулись колени.

Я выпрямилась и не упала, но все равно чиркнула по камню коленом.

Было больно. С шумом выдохнув, я все равно надела рюкзак и попыталась встать по стойке «смирно». Я прикусила губу, чтобы не чертыхнуться. По ноге у меня текла кровь. Я не опустила глаза, чтобы посмотреть, но чувствовала что-то влажное. Замечательно! Что сделал бы Чак Норрис? Отнесся бы как к царапине и пошел дальше.

Мы выстраивались цепочкой, и я чувствовала, как кровь мочит мой носок, когда Беккет заметил мое колено.

– Стоп! – рявкнул он. – Что, черт возьми, с тобой стряслось?

– Я в порядке. – Я отмахнулась.