Счастье для плейбоя

Запыхаясь и поправляя кожаные ремешки сандалий, она крикнула: «Я здесь! Без меня ничего не говори, Волков!», высоко подняв руку: таким образом заявляя о своем присутствии. Несмотря на рост дюймовочки, девушку невозможно было пропустить мимо внимания.

Она — адвокат Ярослава?

Ни за что бы не додумалась, что эта девушка специализировалась на защите бестолковых боксеров. Ее внешний вид, мягко говоря, ни на толику не ассоциировался со скучными адвокатскими костюмами. Напротив, блондинка явилась сюда в коротком летнем платье длиной до середины бедра.

Тонкую шею опоясывала красная завязка верха купальника. Такое чувство, будто она примчалась в участок прямиком с пляжа.

— Да-а… здравствуйте, — следователь язык проходил, пялясь на дюймовочку с откровенным восхищением.

Подхватив прочнее большую тряпичную сумку, девушка нацепила на лицо воинственное выражение и двинулась прямиком к нам.

— Что-то ты быстро, Маш, — с явной издевкой обратился к ней Волков. Вытер с уголка рта капельку крови и слизал ее с пальца. — Я бы с удовольствием подождал тебя подольше.

— Не язви, — шикнула на него блондинка. Протянула руку оперуполномоченному Максимову. — Добрый день. Меня зовут Мария, и я представляю интересы Волкова Ярослава Андреевича.

Затем обернулась к Борису, но ему руку пожимать не стала.

— Вы напали на моего клиента?

Некрасов задрал подбородок.

— Я.

Мария взирала на него с небольшой высоты своего роста с нескрываемым манкированием. Выдержала на нем испытывающий взгляд и вновь повернулась к Ярославу, скрестив руки на груди.

— Ты хочешь, чтобы я отсудила у него, — небрежно кивнула на Барса, — все вплоть до последних трусов? Или мне быть помягче? Вы знакомы?

— Эй, полторашка! — естественно Некрасов вознегодовал от откровенного пренебрежения его исключительной персоной.

— Я разговариваю со своим клиентом, — отчеканила Мария, бросив на моего бывшего босса беглый, но колкий взгляд. — Не вмешивайтесь.

Волков сморщил лицо, будто от мигрени, зажмурил глаза и стиснул указательным и большим пальцами переносицу, на которой запекся сгусток крови.

— Тормози, Маша. Ты здесь, потому что я — ответчик, а не истец.

— В каком смысле? — приятный голос девушки преобразился. Она заговорила с таким холодом и сталью, словно резала собеседника без скальпеля. — Что ты натворил, Ярослав?

— Обидел хорошую девушку, — с сожалением ответил брюнет и стыдливо посмотрел на меня, но не дольше секунды.

Его адвокат вонзилась в меня кукольными глазами сапфирового оттенка, словно ястребиными когтями в полевую мышь.

— Простите, не заметила вас, — смягчившимся тоном сказала Маша и подошла ко мне, чтобы пожать руку.

— Здравствуйте, — я оценила ее крепкую хватку.

— Какие претензии у вас имеются к моему подопечному?

— Господи, Маш, избавь нас всех от этой никому не нужной формальности, — проворчал за ее спиной Волков, размахивая кистью.

Блондинка дернула головой, зыркнув на него испепеляюще через плечо. Словно прибить на месте хотела.

— Я приставал к Асе. Против ее воли. Точка.

— И ты ответишь за это по полной программе, кретин, — рыкнул на него Барс.

Опять двадцать пять.

— Пожалуйста, хватит, — я адресовала усталую просьбу своему рьяному защитнику.

— Не смей останавливать меня, Малиновская! — москвич подсочил со стула, как будто только что сел на него и приземлился ягодицами на дюжину кнопок. — И не говори, что домогательство сойдет ему с рук. Не разбрасывайся добротой, потому что люди имеют свойство нагло пользовать этим в дальнейшем. Простишь такое отношение однажды — и будешь обречена и всю жизнь носить звание потерпевшей.

К своему удивлению, я начала смеяться. Нет. Причина была. Она заключалась в ироничном контрасте его нынешних громких заявлений и отвратительных поступков в прошлом.

— Похоже, я упустила свой поезд, — я угрюмо взболтнула ему слетевшую с языка мысль. — Нужно было засадить Багирова, Зимина и тебя. А я струсила.

Барс пошатнулся, будто я зарядила в него чем-то увесистым. Опустил уголки рта, вытянул лицо, отчего морщинки на его лбу разгладились.

Боже, снова он за старое! Смотрел на меня щенячьими глазками, изображая святую невинность.

— Я не подам на тебя, Ярослав, — сделала броское и непоколебимое заявление. — Но если ты еще раз приблизишься хоть на шаг без моего одобрения, посмеешь дотронуться или совершить любое другое действие тактильного характера, я немедленно поменяю свое решение. Я не буду снисходительной.

Обещаю. Самой себе.

Волков обратил на меня взор, полный благодарности и раскаяния.

— Спасибо, Ася. И прости. Правда. Я козел.

— Ты козел, — согласилась я.

— Арсения. Не смей отступать.

Я скривилась от строгого распоряжения столичного мажора и послала другим присутствующим беглую прощальную улыбку.

— До свидания.

— Ася! — Барс попытался поймать меня за руку, но аляповато мазнул растопыренными пальцами по воздуху.