Счастье для вампира

– Игорь предупредил меня, что у нее проблемы со здоровьем, так что дымы, благовония и прочую ерунду, предназначенную создавать антураж, мы убрали, – сообщил Антону старейшина, являвшийся хозяином особняка. – Только то, что необходимо или невозможно исключить. Свечи, алтарь ну и донор.

– А как же рисование пентаграмм, возжигание тринадцати трав, ритуальные окуривания? – ехидно заметила Анжелика. – Ведь обряд формировался веками.

– Ведьма, ты не лучше меня знаешь, как не стать вдовой, когда сама молода и красива, а мужу прогулы на кладбище ставят, – фыркнул вампир.

– Лика? – тут же раздался голос Юрия, – этот джентльмен, – назвать старейшину иначе не поворачивался язык, – намекает, что устроенное тобой воскурение во славу богов, рисование пентаграмм, свечи вокруг кровати и прочие кровопускания можно было отменить?

– Ну, хотелось мне тогда романтики, – вздохнула Анжелика, попутно намечая пути отступления. – Кто виноват, что у нас о ней немного разные понятия.

– При этом от лепестков роз на ложе ты не отказывалась, – буркнул милиционер.

Ссора затухла, не разгоревшись, хотя бы потому, что раздался удар гонга. Звук прокатился по особняку, заставляя вибрировать воздух. Свет померк. Распахнулись центральные двери, выполненные в форме золотых ворот Новгородского Софийского собора, храма, у которого некогда молились вампиры несогласные со своей участью. Старейшина первым проследовал внутрь. А за ним и остальные прибывшие. Лика, забыв о претензиях мужа, крепко прижималась к нему. Без своей силы она чувствовала себя беззащитной перед неведомым.

Антон вошел последним, но отправился не к местам для зрителей, кои удостоены были стать свидетелями события, а остался стоять возле прохода к центральной площадке, где и должно было все происходить. Только помахал рукой детям, которые уже сидели рядом с остальными гостями.

Свет в зале погас. Остался только круг из свечей, в котором уже стоял один мужчина. Когда девушка и старейшина вошли в него, помощники зажгли оставшиеся свечи при помощи лучины. Антону уже доводилось бывать на таких обрядах. Тогда участников ритуала окуривали благовониями, давали выпить какой-то странной жидкости. Несколько человек вокруг произносили то ли молитву, то ли просто читали выдержки из каких-то древних текстов на незнакомом вампиру языке. Ко всему добавлялась органная музыка. Торжественно, таинственно, странно.

Сейчас было как-то по-домашнему. Никаких дымов, в которых то исчезали, то появлялись участники ритуала. Никакой какофонии звуков. Все это можно было сравнить со спектаклем в маленьком театре, когда неожиданно отключили свет.

По одну сторону от алтаря стояла Таня, по другую – Игорь, вампир, который должен провести ее через ритуал, потом объяснить суть происходящих перемен, поделиться своей кровью, если понадобится. И, как заметил Антон, просто стать девушке новым отцом.

Старейшина что-то тихо сказал сначала одному участнику ритуала, потом другому. После этого поднял с алтаря нож и кубок. Первым ладонь протянул Игорь. Девушка должна была держать сосуд, пока туда стекает кровь. После их роли поменялись. Капли крови Татьяны падали в золотой кубок, который держал Крестовоздвиженский.

Еще несколько слов. Заклинание? Молитва? А после кубок протянут Тане. Она должна выпить содержимое. Девушка приняла его, покосилась в сторону, нашла взглядом Антона. Он смотрел на нее, чуть улыбаясь, как и всегда. И никаких знаков, как ей поступать дальше. Она должна решить сама. И она решила. Глоток. Не самый приятный напиток. Еще один. И еще. Последний – поручителю.

После кровоточащую ладонь надо положить на алтарь и повторить слова клятвы. Все тот же незнакомый язык. Слова произносятся с усилием. Словно сущность противится им. А после несколько молитв. Воззвание, в котором говориться, что обращаемый принимает новую сущность не для того, чтобы сеять смерть и разрушение, но чтобы трудиться во славу Божию.

– А теперь просто скажи, почему ты решилась на этот шаг, – приказал старейшина. – Не обязательно громко. Можешь шепотом, если стесняешься.

Таня кивнула.

Она смотрела на алтарь, на котором между местом, куда следовало поместить ладонь, находились две иконы – Спас и Богородица. Судя по изображениям, они восходили к тем временам, когда не было еще разделения церквей.

– Я решилась на этот шаг, – чуть шевеля губами, произнесла она, – потому что хочу прожить свою жизнь рядом с мужчиной, которого люблю, хочу вместе с ним создать семью, родить ему детей. Только после ритуала я смог подарить ему малыша. Ну и, если совсем честно, я хочу быть здоровой, жить полной жизнь, не переживая, что то или иное действие может привести к болезни. Хочу стать матерью и дать своим детям все то, чего в свое время оказалась лишена.

Свечи погасли, а потом вспыхнули сами по себе. Таня почувствовала, как кружится голова, а земля уходит из-под ног. Уже не боясь сделать что-то не так, она оперлась обеими руками об алтарь. А потом провалилась в мягкую уютную темноту.