Счастье для всех

– По ходу, оно не очень помогает, – сказал наемник, вторично утерев лоб дрожащей рукой. Бывает же. Воевал человек, кровь, мясо и дерьмо видел не по ящику, а вживую. А тут пересекся с лысыми трупами-мутантами, и теперь колбасит его не по-детски, того и гляди в обморок хлопнется, словно опекаемая родителями тинэйджерка, впервые увидевшая представителя противоположного пола в костюме Адама.

– Всяко бывает, – философски заметил я.

Между тем дорога сделала поворот, огибая приземистые и длинные строения брошенного колхоза. Судя по карте Зоны, намертво въевшейся в мою память, это была деревенька Черевач, от которой только и осталось, что мертвые кирпичные коробки свинарников да коровников. Сгнившие трупы редких деревянных домов поглотил лес, буйно разросшийся там, где относительно недавно жили люди.

– Черевач проедем, налево повернуть надо будет, – сказал немного пришедший в себя наемник. – Самая короткая дорога к могильн… к Заполью.

– Знаток, – похвалил я. – Сам-то там бывал?

– Нет конечно, – оскорбился наемник. – Карту видел. И нечего меня подкалывать, сталкер. За доставку этого контейнера мне обещали сто штук зеленых. За такие деньги…

– За такие деньги тебя здесь же и похоронят после того, как ты его на место доставишь, – сказал я. – Как ты сказал? Тебе обещали? А племяшу ты долю, небось, посулил. Тысяч десять, я думаю.

– Двадцать, – с вызовом произнес Борода. – И отдал бы, если б…

– Если б у бабушки не было совести, она бы с интернета книжки воровала, а так в магазине покупает, – сказал я. – Поворот не проспи, легенда Зоны.

Поворот оказался сразу за развалинами какого-то техцентра, буйно поросшими огромными сорняками. Прям не сорняки, а деревья целые. Думаю, здесь тоже без радиационных отходов не обошлось. Самосвал какой-нибудь до могильника не доехал, кузов фонящих обломков опрокинул, вот и вырос через столько лет бурьян высотой с двухэтажный дом.

Борода, наученный горьким опытом, обогнул развалины по широкой дуге, прежде чем выехать на грунтовку, ведущую к Заполью. Дорога изрядно заросла травой, но все ж колея прослеживалась. Кто-то ездил периодически к могильнику и обратно. Узнать бы, за каким лешим и кому понадобилось таскаться в деревню, пользующуюся настолько дурной славой.

Наемник вел машину осторожно, на первой скорости, озираясь по сторонам. Но толку от этого было немного – глаз новичка никогда не разглядит того, что для нормального сталкера очевидно, как треугольник смерти, воткнутый над радиационной свалкой.

– Стоп, – рыкнул я, и машина встала как вкопанная. Молодец Борода, понимает, что сейчас его жизнь целиком от меня зависит. – Видишь, трава скукожилась и слегка пожелтела?

– Где? Ааа… И чо?

– Через плечо и на охоту. Ты сейчас чуть в «жару» не въехал. Полминуты, и получилось бы из нас барбекю в железном тазу.

– Гонишь, – усомнился наемник.

Я усмехнулся, достал из кармана гильзу, коих по старой зоновской привычке набрал в карманы, и бросил в центр едва заметного пятна на земле с жухлой травой по краям.

Эффект был поразительный.

Гильза упала в центр пятна. Через несколько мгновений краска на ней почернела, потом стальной цилиндрик стал ярко-красным – и вдруг растекся шипящей огненной каплей. Впрочем, все это продолжалось недолго. Обманутая «жара» энергию зазря не тратит. Не прошло и минуты, как над местом падения гильзы качнулось пыльное марево. Качнулось – и осело вниз, прикрыв кусочек расплавленного металла тончайшим слоем пепла.

– Это она маскируется, – пояснил я. – Как я понимаю, ей пепел нужен, им она и питается, удобряет сама себя. И маскируется им же. Нас бы спалила, подкормилась, и через сутки на этом месте даже следа б не осталось ни от трупов наших, ни от машины. Так то.

– А машина-то как же? Она ж стальная! Даже если расплавить, блин-то все равно останется.

– Не-а, – покачал я головой. – Эффект «жары» – огненная коррозия. Пыль рыжая осталась бы от «уазика», и то ненадолго. Ветерок подует, пепел развеет, и все. Над «жарой» всегда поддувает, это эффект разности температур окружающего воздуха и аномалии. Причем полезный для нее пепел она притягивает, ненужный же развеивается ветром.

– Обалдеть, – выдохнул наемник. – И много здесь этих аномалий?

– Увидим, – сказал я. – А ты пока давай, аккуратно объезжай «жару», и поплелись дальше.

То, как мы двигались теперь, иначе не назовешь. Наш «бобик» обладал неплохой проходимостью и исправно вылезал из колдобин, в которые мы его загоняли, огибая смертельные ловушки Зоны. На пути нам попалась еще одна «жара» и пара «гравиконцентратов», на краю одного из которых застыла навечно задняя половина трактора. Переднюю часть гусеничной машины сплющило в блин, успевший проржаветь насквозь.

«Хреновый симптом», – подумал я. В Зоне же как? Можно сутки по ней шататься и не встретить ни аномалии, ни какой-нибудь мутировавшей пакости вроде тех мертвецов, что охотились возле моста. А можно как сейчас – чем дальше вперед, тем больше явных знаков на тему: не ходите прямо, добры молодцы. И коня потеряете, и жизни впридачу.