Счастье - это теплый звездолет

Прошло еще немало времени, прежде чем телесная нужда погнала Алана на поиски уборной. Внутри было пусто, только дверь дальней кабинки блокировал, как ему сперва показалось, какой-то ворох одежды. Лишь в следующий миг Алан разглядел лужу крови и синеватые холмики ягодиц. Он отпрянул назад и поспешил смешаться с толпой, сознавая, что он не первый, кто выскочил из уборной.

Ну разумеется. Любой сексуальный позыв, влечение к мальчику и мужчине в том числе.

Прежде чем войти в другую уборную, он некоторое время изучал входящих и выходящих.

Вернувшись на место, Алан уселся и стал ждать, снова и снова повторяя про себя: иди прямо в лабораторию, ни в коем случае не домой. До отлета оставалось три часа. Он молча сидел на двадцати шести градусах северной широты, восьмидесяти двух западной долготы и дышал, дышал, дышал…

Дорогой дневничок, что было! Папочка вернулся!!! Только вел себя очень чудно. Не отпустил такси, так и стоял в дверях, не дотронулся до меня и не позволил нам к нему подойти. (Чудно не в смысле клево, а в смысле странно.) Говорил, что должен что-то рассказать и что ему стало не лучше, а хуже. Говорил, переночую в лаборатории, но вы должны уехать. Анни, я больше себе не доверяю. Сутра сядете в самолет и полетите к Марте. Я решила, он шутит. А как же мои танцы, и вообще тетя Марта живет в Уайтхорсе, а это дыра дырой! Я кричала, и мама кричала, а папа простонал: "Сейчас же!" А потом заплакал. Заплакал!!! Только тут я поняла, что это всерьез, и кинулась к нему, но мама меня оттащила. А потом я увидела у папы в руке этот жуткий нож! И тут мама заслонила меня собой и тоже зарыдала, словно ненормальная: "Ох, Алан, Алан!" И тогда я сказала: "Папочка, я никогда тебя не покину". Я чувствовала, это лучшее, что можно сказать в такой ситуации, и это было восхитительно, потому что папа так на меня посмотрел — и печально, и серьезно, — словно на взрослую, а вот мама вечно считает меня ребенком. Но тут мама все испортила, запричитала, что девочка ничего не соображает, беги, милый. И он убежал, крича: "Уезжайте! Садитесь в машину и уезжайте, пока я не вернулся!"

Забыла самое главное: я была в том гадком зеленом платье и не успела снять бигуди, вечно мне не везет, но кто бы мог подумать, что меня ждет такая восхитительная сцена, жизнь порой бывает такой подлой! А мама тащит чемоданы и кричит, чтобы, я быстро собиралась, но я и не подумаю. Не собираюсь просидеть до осени в амбаре тети Марты, и пропустить танцы и летние вечеринки. А папочка, выходит, будет нам писать? По-моему, их отношения устарели. Сейчас она поднимется наверх, а я рвану к папочке в лабораторию.

Р. S. Диана испортила мои желтые джинсы и пообещала, что даст мне поносить свои розовые, вот будет клево.

Я вырвала эту страницу из дневника Эми, когда услышала полицейскую сирену. Раньше я никогда не заглядывала в ее дневник, но, когда она сбежала, мне пришлось. О моя деточка. Она пошла к нему, моя бедная глупенькая девочка. Может быть, если бы я взяла на себя труд объяснить ей…