Счастье - это теплый звездолет

Ее большие глаза увлажнились, и она соблазнительно обхватила себя верхними конечностями.

— Нельзя винить науку за то, во что превращают ее политики, — хмыкнул космический волк, придвигаясь вместе с коконом поближе к воспроизводительнице.

— Верно, — включился еще один голос, и между тремя пассажирами завязался отдельный разговор.

Служитель Пути все так же сверлил лютроида безумным взглядом.

— Если вы настолько убеждены в существовании этой глубокой реальности, этого внутреннего космоса, — тихо проговорил он, — то почему на вашей левой руке почти нет ногтей?

Лютроид сжал левую руку в кулак, затем послушно разжал, показав обкусанные до мяса ногти.

— Я признаю право вашего ордена на бестактность, — сухо заметил он, потом вздохнул и рассмеялся. — Да, конечно, я признаю, что не свободен от экзистенциальной тревоги, что мои нервы подчас сдают. Страшно думать о застое и упадке теперь, когда жизнь достигла рубежей галактики. Но я считаю это трансцендентным вызовом, на который мы должны, мы можем ответить за счет наших внутренних ресурсов. Мы найдем наше настоящее пограничье, наш истинный фронтир. — Он кивнул. — Жизнь никогда не пасовала перед конечной угрозой.

— Жизнь еще не сталкивалась с конечной угрозой, — скорбно возразил служитель. — В истории каждого народа, общества, планеты, системы, федерации или роя за достижением пространственных рубежей наступал упадок. Сперва стазис, затем рост энтропии, распад структуры, дезорганизация, смерть. В каждом случае процесс временно замедлялся прорывом в новое пространство или вмешательством других народов извне. Из грубого, простого внешнего пространства. Внутренний космос? Вспомните Вегу...

— Вот именно! — перебил лютроид. — Это опровергает ваши слова. Веганцы приближались к самой плодотворной концепции трансдуховной реальности, которую мы сегодня должны открывать заново. Если бы только вторжение мирмидов не уничтожило их почти начисто...

— Мало кто знает, — служитель понизил голос до шепота, — что ко времени высадки мирмидов веганцы ели собственных личинок, а священную сноткань употребляли для украшения своего тела. Очень немногие из них умели петь...

— Не может быть!

— Клянусь Путем.

Глаза лютроида затянулись мигательной пленкой. Через мгновение он произнес официально:

— Вы несете отчаяние как свой дар.

Служитель забормотал себе под нос:

— Кто придет и откроет нам небеса? Впервые за всю историю жизнь замкнута в ограниченном пространстве. Кто спасет Галактику? Магеллановы Облака пусты и бесплодны, пространно за ними не преодолеть никакой материи, а уж живой — тем паче. Впервые мы воистину достигли конца.

— Но есть молодые, — с тихой болью проговорил лютроид.

— Молодые это чувствуют. Они изобретают псевдофронтиры, субъективные прорывы. Быть может, ваш внутренний космос на время их отвлечет. Однако отчаяние будет расти. Жизнь не обманешь. Мы достигли конца бесконечности, конца надежды.

Лютроид глядел в запавшие глаза служителя, машинально заслоняясь рукавом университетской мантии, словно щитом.

— Вы считаете, нет ничего? Никакого выхода?

— Впереди лишь неизбежный долгий упадок. Впервые мы знаем, что нет ничего, кроме нас.

Лютроид опустил взгляд, и молчание окутало их обоих. Снаружи корчилась огромная, сияющая, незримая галактика: тюрьма, из которой не сбежать.

В проходе между ними что-то двигалось.

Малыш Далли украдкой полз к экранам, обращенным в непространство, уверенно глядя вперед решительными ясными глазами. 

Специалист по боли (рассказ, перевод Т. Боровиковой)

Pain wise

Рассказ опубликован в The Magazine of Fantasy and Science Fiction ("Журнал фэнтези и научной фантастики") в феврале 1972 г., включен в сборник Ten Thousand Light-Years from Home ("В десяти тысячах световых лет от дома", 1973). В 1973 г. занял 8-е место по результатам голосования на премию "Локус", в том же году вышел в финал премии "Хьюго" в категории "короткая повесть". 

Он был подлинным знатоком боли. Да и как иначе — ведь он ее не чувствовал.

Когда ксенонцы прицепили ему электроды к гениталиям, он только любовался россыпью хорошеньких огоньков.

Когда ииильцы запустили огненных ос ему в ноздри и другие отверстия тела, получились очень занимательные радуги. Ииильцы перешли на меры попроще — стали ломать ему суставы и выдирать кишки. Он с интересом наблюдал за темнеющими лиловыми оттенками, означающими непоправимые увечья.

— Ну что, уже? — спросил он у медконсоли, когда разведкорабль вырвал его у ииильцев.

— Нет, — ответила медконсоль.

— А когда?

Ответа не было.

— Ты ведь женщина, правда? Там внутри — человеческая женщина?