Счастье из другого мира (СИ)

Отправив жениха за напитками, я вышла на балкон. Дохнуло ароматами цветов и свежескошенной травы, в бархатном небе блестели звёзды. Я, ведомая очарованием вечера, спустилась по лестнице вниз, решив дождаться Ноа на скамейке неподалёку. Редкие парочки прогуливались где-то на параллельных дорожках, но их было очень мало: гости проводили время у столов с самым разнообразным перечнем блюд, который только можно вообразить. Устроившись на сиденье, поправила платье, замечтавшись, прикрыла веки. Послышался шорох шагов, я, думая, что это Ноа, улыбнулась и сказала:

- Какой же сегодня замечательный вечер! - не получив ответа, резко обернулась, чтобы встретиться взглядом с голубыми холодными глазами эла Алена Готьюа.

- Для кого как, - фыркнул он и одним молниеносным движением кинул мне в лицо какой-то порошок.

- Что вы себе позволяете!.. – вскричала я, но изо рта вырвалось то ли шёпот, то ли шипение, сознание померкло, и я безвольной куклой осела на скамью.

В короткие мгновения просветления я чувствовала сильную тряску, слышала скрип колёс и ржание коней, иногда различала голоса людей.

Полностью очнулась и осознала себя в каком-то помещении с единственным слабо горящим светляком над входной дверью, кто-то не очень заботливо усадил меня на жёсткий стул и привязал к нему тонкой верёвкой, больно врезавшейся в тело. Пахло сыростью и плесенью, ещё чем-то удушливо сладковатым.

Неожиданно, заставив меня вздрогнуть от страха, кто-то негромко застонал, и я повернула гудящую голову направо. В таком же положении, что и меня, рядом усадили отца. Его руки были связаны за спиной, ноги обвиты крепкой верёвкой и прижаты к ножкам стула.

- Папа, - просипела я, еле разлепив непослушные губы. – Как ты?

- Глори? – эл Патрик с трудом поднял тяжёлые веки и поискал меня блуждающим взглядом. – Дочка, кхе-кхе, - закашлялся он, - где мы?.. Что произошло?

- Кажется, нас похитили. Даже не представляю зачем, но это сделал эл Ален, - с каждым словом ко мне возвращались все чувства и постепенно проходила боль - действие неизвестного мне порошка заканчивалось.

На мои слова отец не успел ничего сказать: послышался скрежет отпираемой двери и в помещение вошёл человек. Он поставил прямо напротив нас пустой стул и вышел вон. За ним появились ещё двое. Один из них оказался элом Аленом, второй выглядел немного старше отца, разве что волосы были полностью седыми. Незнакомец опирался на элегантную трость с золотым набалдашником в виде оскаленной волчьей пасти, прошёл вперёд и уселся на принесённый стул.

- Так-так-так, - издевательски хмыкнул он, положил трость на колени и впился в наши лица колючим взором водянисто-голубых глаз. – Довели вы меня… пришлось брать ситуацию в свои руки…

- Виниваль, - выплюнул, как ругательство, отец и набычившись посмотрел на говорившего. – Чего тебе?! - не очень любезно вопросил эл Патрик.

- Эх Патрик, Патрик, - развёл жилистыми руками этот Виниваль. – Мне немного надо. Просто твоё возвращение снова поставило под угрозу будущее моей семьи.

- Да какие планы? Ты совсем из ума выжил? – откинувшись на спинку стула, покачал головой папа. – Требую объяснений! И снимите с нас эти верёвки!

- Требуешь? Хмм, - приложив сухой палец к тонким змеиным губам, мужчина демонстративно задумался, но всего лишь на миг, безумный блеск его глаз пугал меня сильнее непонятной ситуации. – Тебе не кажется, что в таком положении не тебе чего-то требовать. Хотя…вам повезло, сегодня у меня прекрасное расположение духа и я, так уж и быть, расскажу вам, для чего мы все здесь собрались.

- Уж будь добр, - фыркнул эл Патрик, хмуро следя за собеседником.

Виниваль, пропустив замечание отца мимо ушей, заговорил, глядя куда-то за наши спины:

- Валерию нанял я, чтобы она свела тебя с ума, при этом сделав из всеми любимого известного артефактора эла Патрика Мэнэса посмешище, нищеброда. Чтобы ты опустился на самое дно, да там и подох, никому не нужный и забытый, - мужчина говорил отрывисто, с какой-то исступлённой злой страстью.

- Ты виноват, что моя любовь, моя прекрасная Мари, умерла в самом расцвете сил. Вот если бы она тогда выбрала меня, то, я уверен, всё ещё была бы жива!

От этих слов у меня сложилась практически полная картинка происходящего. Когда-то, очень давно, моя мама, а точнее, мать Глории, выбрала в супруги эла Патрика. Оставив второго ухажёра с разбитым сердцем. И тот затаил обиду. На них обоих.