Счастье из картона

– Элеонора Сергеевна, я не смогу, – сухо ответила она, стараясь изо всех сил сохранять лицо, – не понимаю, о каких личных предложениях может идти речь.

– Ну надо же! Вот, женщины! Ты уж забыла ваш дивный викенд на островах? – с наигранным изумлением охнула женщина, – а бедняга Марио влюбился как мальчишка. Вскружила ты голову нашему убежденному холостяку. Сказал, что женится только на тебе. Так что не торопись с ответом. Подумай. Такие шансы жизнь не раздает направо и налево. Ты знаешь, во сколько оценивается его состояние? У него строчка в Форбс, это тебе не шутки. И не придется отказываться от своей жизни в угоду… ну не важно.

Женька освободил ладонь из ее пальцев и сделал шаг в сторону:

– Я пойду, мне уже пора. Не провожай! – голос его звучал глухо и отстраненно.

Она боялась поднять глаза на него, но и так было все понятно.

– Нет, подожди! Я с тобой! – она попыталась поймать любимого за рукав.

– Не нужно. Мне тут нечего делать, в отличие от тебя. Твоя коллега права. Такие перспективы на дороге не валяются.

– Я хочу объяснить.

– Объяснить? Тут вроде все итак более, чем понятно, – он отодвинул ее в сторону и вышел из зала. Только годы тренировок не позволили Яне разреветься прямо возле фуршетного столика.

Расталкивая гостей, она стала пробираться к выходу. Без верхней одежды выбежала на улицу. Он не мог далеко уйти!

– Женя! Женька!

Проезжающая мимо машина притормозила:

– Подвэзти? – с явным акцентом поинтересовался водитель.

Она досадливо махнула рукой. Где же он?

Высокие каблуки громко стучали по тротуару. Она растерянно металась по перекрёстку. Надо было взять телефон и позвонить ему!

– Женя!

И вдруг взгляд зацепил знакомую фигуру, торопливо удаляющуюся в сторону метро. Яна скинула мешающие бежать туфли, не заботясь об их судьбе, и бросилась следом, придерживая струящийся подол платья.

– Подожди! – она с трудом перевела дыхание.

– Что? Почему ты без обуви? – он удивлённо смотрел на ее босые ноги.

– В туфлях я бы не успела. И ты бы ушел. Выслушай меня! Пожалуйста! Она специально это сказала. Не хочет меня отпускать.

– И она права. Что я могу тебе дать? Ни денег, ни стабильности. Тогда как Марио со своей строчкой в Форбс, – он поморщился, – он тебе больше подходит. К тому же, как я понял, вы не чужие люди.

– Чужие! Нас ничего не связывает!

– Кроме островов? Или тоже выдумка?

Яна опустила глаза. Она бы так хотела соврать сейчас. Но щеки уже заливались предательской краской.

– Это было до тебя, – выдавила она бестолковое оправдание.

– Я не смогу подарить тебе кольцо на десять карат. Даже на пять. Не смогу повезти в Милан или Париж, не смогу организовать отпуск на островах. Я могу только испортить твою красивую жизнь. Лишить тебя привычного, чтоб ты потом меня за это возненавидела, – негромко произнёс он, – мы из разных миров. Твой – яркий и блестящий, мой – грубый и суровый. Я простой, не очень богатый, не очень известный, но мне нравится моя жизнь. Нравится отдыхать в деревне, нравится делать то, что я делаю. Ты для меня роскошь, на которую я не заработал. Мы ведь сразу это понимали. Помнишь, еще в школе ты твердила, что деньги решают? Ты была права. Не унижайся, пожалуйста! Так будет лучше для всех. Ты потом сама это поймешь, – он уговаривал ее как ребенка. Нежно, ласково, спокойно.

Самообладание покинуло девушку и слезы потекли по щекам, капая на шелковое платье некрасивыми тёмными пятнами.

Женька снял куртку, накинул ей на плечи, слегка приобнял и повёл обратно к входу. Она послушно шла рядом, пытаясь осознать. Он так просто отказался от нее? Или так сильно задела история про Марио? Она должна знать, это важно.

– Я люблю тебя, – очень тихо проговорила девушка уже возле лестницы в холл, – для тебя что ничего не значит?

– Значит, глупышка, так много значит. Поэтому я отпускаю тебя в твою кукольную жизнь. Одной любовью сыт не будешь. И ты слишком красива, чтоб запереть тебя в деревне или моей летной части. Ты ведь с детства сама это знаешь. Поэтому и уехала тогда. А сейчас хочешь от всего отказаться, ради кого? Поверь, я не стою так дорого!