Счастье избранного (СИ)

Гермиона тут же представила свою квартиру, заполненную только книгами, пылью и котом, который ждал её в этой одинокой женской келье, и содрогнулась. Она отвернулась от двери и на негнущихся ногах прошла вперёд, боясь увидеть обстановку дома. Ей в голову сразу пришли цепи, наручники, плётки и иные пыточные устройства, о которых она где-то читала, так что облегчение было неимоверным, таким, что она улыбнулась, увидев обычную гостиную, пусть и немного пустую.

Тяжёлые портьеры скрывали ночную улицу, не давая прохожим заглянуть в обитель мужчины. В центре гостиной стоял большой диван, обшитый синей однотонной тканью, и два таких же кресла, в которых, судя по идеально гладким поверхностям, редко кто-то сидел. По стенам, обитым тёмно-коричневым деревом, висели маггловские картины разных художников, изображавшие в основном пейзажи и натюрморты. Прямо была дверь, похоже, что на кухню, и лестница рядом, ведущая на второй этаж.

Мужчина подошёл к камину, положил на него палочку, снял с себя цепочку со странным треугольным знаком, быстро взял пергамент и что-то на нём написал.

— Кричер! — гаркнул он.

Возле него тут же возник эльф-домовик в белой простыне, к которым Гермиона сначала относилась с жалостью, желая всех освободить и не понимая, как можно хотеть быть у кого-то в рабстве. Потом, конечно, она смирилась, наблюдая, что эльфы счастливы — порой сильнее волшебников и магглов — и во Франции, где она училась, и в Америке, где проходила стажировку, и здесь, в Англии, где теперь жила и работала.

И впервые в жизни Гермиона сама поняла, как можно хотеть кому-то подчиняться — столько трепета вызывал у неё этот человек. Ощущение было очень знакомым, но она не могла этого понять. Добыча хотела, хотела всего, что предложит ей этот странно недоступный человек-волшебник-убийца.

Наконец домовик исчез с запиской в руках, так и не взглянув в её сторону. Мужчина повернулся к ней и, не отрывая взгляда, стянул с себя чёрную мантию, которую бросил на диван. В свете электрических ламп Гермиона наконец смогла осмотреть его получше. Он был невысоким, но жилистым и мощным. Тяжелая челюсть и несколько шрамов на лице говорили, что жизнь била его не раз и не два. Чёрные волосы, уложенные в небрежную прическу, свисали на уши и лоб, и Гермиона почувствовала покалывание в кончиках пальцев от желания прикоснуться к ним, зарыться в них и утонуть в нём самом.

На столике возле дивана, как по щелчку, появились вино в бутылке, вода в графине, шоколад, фрукты и два хрустальных бокала. Мужчина кивнул на угощение.

— Ты голодна?

Гермиона покачала головой и наконец смогла пересилить свой страх и спросить то, что её волновало с того самого момента, когда вечер резко стал опасным.

— Почему они напали на тебя? И разве это не опасно, вот так пользоваться магией в маггловском районе? И что ты сделал с трупами? Их ведь можно было отдать студентам на опыты. Разве министерство Великобритании не отслеживает Непростительные заклинания? — Гермиона выдала эту вереницу вопросов и задала бы ещё столько же, если бы не резкий взмах его руки, от которого она отшатнулась — даже с учетом того, что палочка так и лежала на камине.

— Я должна тебя бояться? — спросила она, нахмурив лоб, и на этот вопрос мужчина ответил:

— Если я захочу, чтобы ты меня боялась, ты узнаешь об этом.

Мужчина подошёл к столику, налил себе воды и выпил залпом весь бокал. Стёр рукавом чёрной рубашки оставшиеся капли с губ и посмотрел на Гермиону.

— Если ты устал, отдохни. Я посижу, — предложила тонким голосом Гермиона.

Он едва заметно усмехнулся:

— Хочешь проверить, насколько я устал?

Она вдруг почувствовала себя загнанным зверем и не видела и шанса для бегства, как, впрочем, и желания покидать этот негостеприимный дом и его хозяина. Мужчина обошёл её по кругу, как жеребцы обходят кобыл перед спариванием, как будто оценивая. Гермиона знала, что в ней нет ничего особенного. Серая расстегнутая мантия, тяжелый блейзер, запахнутый на небольшой груди, и юбка, скрывающая тонкие колени. Она никогда особо не следила за своей внешностью, соблюдая самую разумную гигиену, но, впрочем, знала и то, что выглядит пусть не совершенством, но довольно мило. Особенно с нежно-бежевой кожей, которой не требовались косметические или магические средства, и копной тяжёлый каштановых кудрей, сдерживаемых одним-единственным жгутом.

Мужчина оказался сзади и резко выдернул заколку, выпуская из плена волосы Гермионы, которые спустились до самой талии. Он задержался возле них ещё на несколько мгновений и встал прямо перед Гермионой, смотря то ей в глаза, в которых от напряжения и желания уже скапливались слёзы, то на пересохшие губы, по которым она в очередной раз провела языком.

— Ты задаешь много вопросов, а ведь твой маленький рот предназначен для гораздо более приятных вещей, — проговорил он утробным шёпотом и прижался к ней всем телом.