Счастье ходит босиком

Катя в основном слушала. Новостей у нее не было. Да и какие новости при размеренной американской жизни? Стасик растет, в школе его хвалят. Питер болеет, врачи его лечат. Катя работает, математика ее кормит. Переехали в Калифорнию, там солнца больше. Океан холодный, купаются редко. Ей нечего было добавить к этим скупым сводкам. Получалось так, словно Калифорния – побратим деревни Гадюкино.

Зато у Юли события громоздились до небес. И если разговор оплачивала Катя, то события описывались так красочно и с такими подробностями, что казалось, будто вся московская жизнь вращается вокруг Юли. Она создала фирму, и горизонт будущих побед уже ласкал ее взоры.

– Юль, я все-таки не вполне поняла, чем ты занимаешься, – пыталась прорваться до сути Катя.

– Катюш, это так все тонко и важно одновременно, что в двух словах не расскажешь. Но если очень грубо, то это весь спектр вопросов, связанных с идентичностью. Мы предлагаем уникальный продукт, помогаем сформировать и осознать идентичность…

– Не поняла, – тупила Катя, – какую идентичность?

– Да какую угодно! – победно реагировала Юля. – Корпоративную идентичность, региональную идентичность, партийную идентичность… Да гендерную, в конце концов…

– И находятся желающие? – осторожно спрашивала Катя.

– Что значит находятся? Нужно помочь клиенту осознать эту потребность, у нас же очень низкая культура рефлексивного отношения к своей идентичности. На допотопном уровне, можно сказать. Я тут на форуме познакомилась с губернатором одной области, он даже не подозревал, что нуждается в нашей помощи. Мы уже полгода работаем над их региональной идентичностью. И еще даже не приблизились к финалу.

– Не поняла, что вы конкретно делаете? – Катя была заинтригована.

– Все! – исчерпывающе отвечала Юля. – Это тонкая работа с разными уровнями общественного сознания и самоопределения – вплоть до корректировки структуры личности, не говоря уже об общественном дискурсе и политическом контексте. Идентичность буквально тонет в полифонии современного мира. И мы ее спасаем.

– А-а-а, – сдавалась Катя. – А что губернатор?

– Женат, – лаконично пожаловалась Юля.

Катя слушала Юлю и понимала, что Россия прогрессирует в своей загадочности. Губернатор дотационной области оплачивает хиромантию с идентичностью. И оплачивает щедро, потому что у этого товара нет цены. Идентичность – не картошка, никто не знает, сколько она стоит. Столько, сколько попросят. А просить Юля умела. Не жалостливо, как на паперти, а с достоинством, свысока, как столичный специалист по региональной идентичности.

Заказчику формирование идентичности обходилось в копеечку. Со множеством нулей. Через пару лет Юля переехала в собственную квартиру с видом на Кремль. Парадокс заключался в том, что звезды Кремля не затмевали звездность Юли, а даже как будто подчеркивали.

На работу Юля ходила редко. Клиентов обрабатывали специально обученные молодые люди. Их дорогие костюмы и космические цены убеждали губернаторов, миллионеров и партийных лидеров в том, что ту часть жизни, которую они прожили без чувства идентичности, можно смело выбросить в мусорную корзину. И начать все с чистого листа под руководством грамотных специалистов.

На дворе стояли тучные 2000-е годы. Нефтяные пары кружили головы россиянам, начиная от среднего класса и выше. Юлина фирма работала пылесосом по откачке денег у тех, кто давно перестал их считать. Фактически Юля стала санитаром рынка, она спасала от передоза денег тех, кто слишком злоупотреблял ими.

Деньги и свободное время – вот что нужно женщине, чтобы почувствовать себя поэтической особой. Юля начала водить дружбу с творческой интеллигенцией и писать стихи. Приглашая избранных к себе в гости, она чувствовала себя хозяйкой салона, как в славном XIX веке. Ей нравилось носить платье в пол и наблюдать, как домработница наливает чай в изделия императорского фарфорового завода. Чай был отменный. В качестве благодарности гости хвалили ее стихи. Никто не называл ее Юлей, отныне она стала Юлией.

На очередное Рождество готовились гусь, имбирные пряники и коллекция тщательно отобранных гостей. И тут как снег на голову свалилась Катька.

Повод был плохой, непраздничный. Катя приехала договариваться об операции для Питера. Американские врачи не брались, говорили, что слишком поздно. Плохие исходы им были не нужны, портили репутацию. Четвертая стадия рака не оставляла надежд. Репутацию русских врачей трудно испортить. Кате порекомендовали смелого и талантливого врача из военного госпиталя. Он видел в жизни такое, после чего вопрос репутации его не волновал. Он брался за безнадегу и иногда не напрасно. Ради него Катя обогнула земной шар.

Юля понимала, что подругу надо позвать в гости. Она просто обязана сделать это. Но у нее будут светские львы, один талантливее другого, певцы, писатели, художники и политтехнологи. Вдруг Катя начнет говорить о болезни? О военном госпитале? О несчастном Питере? Это так неуместно.

И Юля пригласила Катю к себе… на завтрак.