Счастье Конрада

Конрад попрощался и вышел из кабинета. Спустившись на первый этаж, он дошёл до крутящейся двери и кивнул вахтёру. Вахтёр странно посмотрел на него, как будто хотел что-то ему сказать, но Конрад не стал останавливаться и молча покинул здание.

Осенняя промозглая погода стала ещё более неприятной, чем утром. Накрапывал мелкий жалящий дождик и дул ветер, а у Конрада, как назло, не было зонта. Пока он дошёл до автобусной остановки, его пальто и волосы стали мокрыми, но он этого не заметил. Подойдя к расписанию автобусов, он сверился с часами. Ближайший автобус – через семь минут. Целых семь минут ждать, именно тогда, когда ему надо было срочно добраться до дома и позвонить! Если бы коллеги не задержали его, Конрад успел бы на тот автобус, который ушёл три минуты назад, а теперь семь минут растянулись в целую вечность. Семь долгих минут ожидания и тягостных дум, что мама, должно быть, рассердится на него за то, что он не приезжает. Но он хотел во что бы то ни стало отменить поездку в Альтенбург и при этом не вызвать беспокойства матери, что было достаточно тяжёлой задачей, так как Конрад совсем не умел врать. Несколько раз, когда Конрад оставался в Берлине, мать внезапно приезжала к нему с проверкой.

– Сюрприз! – кричала она с порога, открыв дверь своим ключом. – Я нам тут поесть привезла! Ты наверняка ничего не ешь! – Конрад тут же вскакивал, если лежал на диване, и помогал матери затащить сумки в квартиру. – Я приехала проверить, как ты себя чувствуешь. А то упустишь болезнь, потом уже не нагонишь.

Болезни, свои и чужие, были её любимой темой. Она могла говорить об этом часами.

Мать заставляла Конрада лечь в кровать и не позволяла вставать без её разрешения. Раз в час мерила температуру и поила горькими самодельными настойками, от которых Конрад морщился. Покормив его и дождавшись, пока он заснёт, мать стелила себе на диванчике. Она всегда оставалась до тех пор, пока Конрад полностью не выздоровеет, а выздоровел ли он, решала тоже она: от одной до трёх недель могло продлиться полное и окончательное выздоровление сына. Только тогда, когда она давала «добро», он мог идти на работу, а она уезжала домой, вытребовав у него обещание не болеть и на выходные приехать «к своей старой, никому не нужной матери».

Но в этот раз Конрад, хоть и чувствовал недомогание, не хотел, чтобы мать приезжала. Он хотел обдумать, что ему делать через три месяца, когда он официально станет безработным. Он не представлял себя нигде, кроме политики. Но если его сейчас так позорно вытурят из отдела обращений граждан, то путь в бундестаг и в политику будет закрыт. Хоть начальник и пообещал дать хорошую рекомендацию, он знал, что есть ещё и внутренние каналы получения информации, и перед приёмом на работу в другой, даже самый незначительный, отдел бундестага они обязательно будут задействованы. Тупиковая ситуация, ставящая крест на карьере Конрада. Но пока он ещё работает, можно всё хорошо обдумать.

Мимо остановки с визгом проезжали машины. Когда прошло семь минут, а автобус не подъехал, Конрад заволновался. Странность усиливалась ещё и тем, что, кроме него, на остановке больше никого не было. Это могло означать только одно: все, кроме Конрада, знали, что автобуса не будет, и только он по своей невнимательности остался в неведении. Сверившись с расписанием ещё раз, он понял, что ошибся, и автобус приедет ещё через десять минут, потому что в это время автобус ходил раз в двадцать минут, а не раз в десять минут, как будет часом позже. Он встал со скамейки и подошёл к обочине, чтобы лучше увидеть, как автобус будет подходить к остановке. Он был очень зол на себя за невнимательность и за то, что не решился позвонить матери с работы. Но не возвращаться же ему теперь в кабинет, да и коллеги его не поймут. А интересно, почему вахтёр на него так странно посмотрел? Может быть, он уже всё знает и жалеет его? Конраду стало неприятно от этой мысли. А может быть, он удивился, что Конрад уходит так рано – когда рабочий день ещё не кончился? Конечно, именно этим и объясняется этот недоумённый взгляд! Недовольство вахтёра обеспокоило Конрада: он мог сообщить в отдел кадров, и его могли уволить за нарушение трудовой дисциплины без соблюдения трёхмесячного срока. Может быть, всё-таки вернуться и позвонить из бюро, таким образом можно убить сразу двух зайцев: быстрее позвонить маме и убедить вахтёра в своей благонадёжности. Так он подумает, что Конрад выходил на улицу обедать, а теперь вернулся и будет работать.

Конрад уже собрался вернуться, но подошёл автобус и перед ним распахнулась дверь. Конрад несколько секунд колебался, так что водителю даже пришлось его поторопить:

– Молодой человек, вы едете?