Счастье мне улыбалось

Когда я слушаю сегодня наши давние записи на радио, сделанные со Столяровым, то думаю: «Боже мой! неужели так может звучать музыка, с такой нюансировкой?! неужели это мы исполняем? А как звучат оркестр, хор!» Мне теперь уже и не верится, что так можно петь и играть. Какой тщательной была тогда работа и дирижера, и хормейстера, и солистов! Какой высокой была профессиональная культура у поколения людей, беззаветно влюбленных в свое дело, служивших ему! Это был «золотой век» нашего театра.

Главную роль Тони Чумаковой, простой одесской девчонки, тайно влюбленной в капитана китобойного судна, должны были попеременно исполнять мы с Анечкой Котовой. Драматически роль шла у меня легко — мне не надо было что-то изображать, насиловать свою актерскую природу. Тоня Чумакова была моей современницей, мне были близки и понятны красота ее первого чувства, чистота ее души, ее лиричность и даже ее озорство, задор. Пусть в драматическом смысле пьеса и не претендовала на что-то особенное, но зато какая для моей героини была написана музыка! Дунаевский своими средствами прекрасно выписал характер Тоськи — у нее были и лирические красивые песни об акации, об Одессе, и замечательные номера в ансамбле с другими персонажами. В них она была нежной, робкой и при этом самоотверженной в своей любви девушкой, но была и озорной, веселой девчонкой. Вряд ли надо говорить, с каким удовольствием нам работалось.

«Свою» Тоську я сдавала самому Дунаевскому, но… по телефону. Исаак Осипович тогда был уже очень болен, ему было трудно двигаться. Когда партия у меня была готова, Г. А. Столяров пригласил нас вместе с концертмейстером Анной Ароновной Левиной в свой кабинет. Я спела несколько номеров, а Столяров держал трубку так, чтобы композитор мог меня слышать. Через какое-то время он сказал Столярову: «Достаточно, мне очень понравилось». Вот таким было мое несостоявшееся знакомство с Дунаевским. Вскоре после этого его не стало — Исаак Осипович умер в июле 1955 года, не успев закончить несколько музыкальных номеров, которые он писал специально для московской постановки. В это время театр был на летних гастролях. Премьера «Белой акации» состоялась уже без автора, в ноябре, и прошла с большим успехом. Спектакль стал одним из самых любимых и для нас, актеров, и для зрителей.

Именно после нашей постановки (режиссерами были В. А. Канделаки и Л. Д. Ротбаум) «Белая акация» стала невероятно популярной, хотя мы были вторыми — первую постановку, как известно, осуществили в Одессе. Но тот спектакль почему-то «не прозвучал», а наша «Белая акация» стала заметным музыкальным событием тех лет. По радио не просто передавали отрывки из нее, а была сделана специальная запись оперетты в студии. Правда, это была радиоверсия с некоторыми купюрами, но музыкальные номера все шли целиком.

Телевидение тогда еще не было распространено так, как сейчас (хотя некоторые наши спектакли и транслировались из зала), и для большинства людей основным «окном в мир», единственной возможностью узнать о лучших спектаклях столичных театров было радио. Именно благодаря ему и нашу «Белую акацию» (как и другие оперетты) могли слышать в разных уголках страны. Благодаря радио были так популярны наши прекрасные артисты, их фамилии были известны многим. Не проходило дня, чтобы в концертах по заявкам не звучали арии, дуэты, отдельные сцены из спектаклей в их исполнении.

Даже те, кто никогда не бывал в Москве, не посещал Театра оперетты, знали о наших новых спектаклях. И, прослушав по радио «Белую акацию», запомнили таких колоритных персонажей, как жуликоватый сухопутный морячок Яшка-Буксир в исполнении В. И. Алчевского или одесская девица, любительница «шикарной жизни» Лариса, которую блистательно сыграла Ирина Муштакова… Без всякого преувеличения скажу, что в те годы наши артисты были очень любимы и в Москве не проходило ни одного эстрадного концерта без их участия. А после премьеры «Белой акации» в программах стали чуть ли не обязательными некоторые номера из этой оперетты — так хотела публика.

С одним из таких выступлений у меня связан смешной случай. В «Белой акации» есть замечательное трио — Гони и влюбленных в нее Леши и Саши. «Ты помнишь, как хотели четвертого апреля в Театр оперетты мы пойти… В театр мы не попали — билетов не достали…» Тогда это трио было у всех на слуху, его распевали повсюду, но все равно требовали, чтобы мы в который раз исполняли его в концертах — таким неизменным успехом оно пользовалось.