Читаем Счастье моё полностью

Счастье моё

Александр Михайлович (Мойшевич) Червинский , Александр Червинский

ВИКТОРИЯ. Оскара Борисовича, что ли? Я его очень люблю. Вы замечаете, как я ему улыбаюсь? А как я с ним рядом сидела на новогоднем вечере?..

ЛИДИЯ ИВАНОВНА. Вика, девонька! Ему шестьдесят два года стукнуло!

ВИКТОРИЯ. Я и говорю – он чудесный. Но он уже не понимает, что от него требуется.

ЛИДИЯ ИВАНОВНА. Вика, тебе необходимо обратиться к психиатру. Маленькая, хочешь, я пойду с тобой? Ты понимаешь, что ты больна?

ВИКТОРИЯ. А кому от этого плохо?

ЛИДИЯ ИВАНОВНА. Тебе!

ВИКТОРИЯ. Вы просто мне завидуете, Лидия Ивановна. В один прекрасный день вы скажете «ах!». Кроватку мы поставим здесь, а пелёночки будем сушить в ботаническом кабинете… Она вырастет, моя радость, и будет меня звать «мама»…

ЛИДИЯ ИВАНОВНА. Но раньше я тебя выгоню вон. Выгоню из комнаты, с работы и из института.

ВИКТОРИЯ (нацепила пальто на плечики и повесила на гвоздь; расшнуровала ботинки, сняла коричневое платье, перешитое из школьной формы). Лидочка Ивановна, вы обиделись? Ну что мне сделать, чтобы вас развеселить?.. Придумала!

В трусах и в майке она отправилась в туалет. Набрала в ведро воды. Плюхнула в ведро тряпку. И только развезла воду по истерзанному паркету школьного коридора, как послышался робкий стук в дверь.

<p>Сцена четвертая</p>

Виктория замерла перед дверью, на всякий случай сжимая в руке свое единственное оружие – тряпку. Стук повторился.

ВИКТОРИЯ. Это вы?

СЕМЕН (за дверью). Это я.

ЛИДИЯ ИВАНОВНА. Не смей открывать!

ВИКТОРИЯ (открывая дверь). Сенечка вернулся!

СЕМЕН (растерялся, увидев её босую, в черных, мужских трусах и белой майке). Вы меня, конечно, извините.

ВИКТОРИЯ (без всякого смущения). Это вы меня извините – я не одета. Считайте, что я в пионерской форме. Белый верх, темный низ. Только галстука не хватает, да?

СЕМЕН. Да, конечно. Я вас разбудил?

ВИКТОРИЯ. Нет, что вы, я полуночница! Заходите скорей! Все-таки решили выпить чаю?

СЕМЕН. Нет. Я вернулся спросить, нельзя ли мне у вас тут в школе переночевать?.. Вы, только чего не подумайте… И вообще, у меня в голове будильник. В пять утра встану и исчезну. И никто не. узнает, что я здесь был. Можно?

ВИКТОРИЯ. Нужно – значит, можно.

СЕМЕН. Вот спасибо! Одно дело, что у нас с Анной всё покончено, а другое дело – не хочу, чтоб ребята зря болтали. У нас очень строгая школа, и всякая болтовня может иметь свои далеко идущие последствия.

ВИКТОРИЯ. Сенечка, не надо ничего объяснять. Я очень-очень рада, что вы вернулись.

СЕМЕН. Правда?

ВИКТОРИЯ. Честно. Когда вы отказались зайти ко мне, я даже заплакала от обиды. Почувствовала себя такой несчастной… Сижу реву, а тут вы и вернулись! Спасибо вам, хороший мой!

СЕМЕН. Не за что…

ВИКТОРИЯ. Ну идемте, идемте же! Вам надо скорее согреться! (Ушла в темноту коридора.)

Семен поспешил за ней.

<p>Сцена пятая</p>

Слева были черные окна, справа – белые замызганные двери классов.

ВИКТОРИЯ (открыла одну из дверей и позвала). Заходите, Сенечка! Здесь вы можете переночевать. Это у нас физкультурная комната. Видите – турник. Осторожно, он сломан!.. Вот здесь, на физкультурных матрасиках, вы можете лечь. Я вам дам простынку и свое одеяло…

СЕМЕН. Ни в коем случае! Я лягу так.

ВИКТОРИЯ. Молчите! У меня в комнатке тепло-тепло. А здесь вы можете простудиться. Сеня, я хочу вам задать два вопроса. Обещайте мне, что ответите искренне.

СЕМЕН. Ну?

ВИКТОРИЯ. Мне идет пионерская форма?

СЕМЕН. Чего?..

ВИКТОРИЯ. Я вам нравлюсь в пионерской форме?

СЕМЕН (помедлив). Она вам к лицу.

ЛИДИЯ ИВАНОВНА. Паскудная девчонка.

ВИКТОРИЯ. А вообще, как вы ко мне относитесь?

СЕМЕН. Хорошо.

ВИКТОРИЯ. Почему?

СЕМЕН. Ну, я не знаю… Ну, вы почти со мной не знакомы, а сами мне помогаете.

ВИКТОРИЯ. Второй вопрос: вы романтик?

СЕМЕН. Нет.